В качестве альтернативы землевладельцам можно было бы предоставить возможность вместо уплаты З%-ного сбора продать принадлежащую им землю общине по истечении 33 лет. После этого они и дальше имели бы право на пользование землей в рамках наследственной аренды. Однако тогда они бы платили общине налог в размере 3% от актуальной стоимости земли. Дифференциация данного налога могла бы осуществляться в соответствии с социальными или экологическими требованиями.
Следствием такой реформы стало бы немедленное прекращение спекуляции землей. Большая часть земли, которая находится сейчас в частном владении и не используется, была бы предложена на рынке во избежание прогрессивных потерь при падении ее стоимости. Чем больше земли высвобождалось бы таким образом, тем значительнее снижалась бы на нее цена и тем больше людей имели бы возможность продуктивно ее использовать. Особенно значительный эффект может быть получен в развивающихся странах 3а счет увеличения объемов производства продуктов питания. Постоянно снижающееся относительно прироста населения производство сельхозпродукции вызвано не отсталостью агротехники, а недостатком земли для мелких сельскохозяйственных предприятий.
Арендаторы могли бы иметь в рамках этой новой системы все преимущества нынешней системы наследованной аренды: они могли бы пользоваться своими земельными владениями в рамках местного планирования, могли бы вести на них строительство, продавать свои строения -- или отдавать их своим потомкам в наследство. Они могли бы сдавать их внаем третьим лицам, пока сами платят арендную плату. Точная сумма арендной платы должна устанавливаться путем проведения открытых конкурсов, аукционов или других форм реализации, что позволило бы исключить неэффективность планового хозяйства или бюрократические препоны.
В длительной перспективе такое изменение позволило бы снять огромный балласт с плеч трудящихся, которые в конечном счете всегда и всюду оплачивают прибыль спекулянтов. А земля во все времена была предметом спекуляции. Поэтому реалистическое изменение в сторону социально-ответственного решения проблемы должно в корне прекратить спекуляцию землей и деньгами.
Предложенное решение опять-таки направлено не на то, чтобы наказать тех, кто извлекает выгоду из существующей системы, но медленно и верно устранить предпосылки такого положения, когда небольшое число людей имеет огромные преимущества, а большинство должно за это платить. На рис. 7 показано, что с 1950 г. среднее рабочее время, необходимое для приобретения в собственность земельного участка, примерно утроилось.
Страны, имеющие прогрессивное конституционное устройство, не имели бы сложностей с правовой точки зрения при осуществлении таких изменений. Основной закон ФРГ, например, дает определение земли, как частности, требующей социальной ответственности, а в статье 15 записано: "Земля, природные богатства и средства производства могут передаваться в общинную собственность или другие формы коллективной собственности с применением закона, определяющего вид и размер компенсации".
НЕОБХОДИМОСТЬ НАЛОГОВОЙ РЕФОРМЫ
По оценкам, от половины до двух третей объема современного валового национального продукта Западной Германии может быть определена как экологически опасная.(*16) Предполагаемая реформа денежной и земельно-правовой системы освободила бы путь для повышения уровня производства и занятости. Для того, чтобы при этом соблюдался принцип экологической приемлемости, налоговое законодательство должно быть изменено в двух направлениях:
1) Вместо подоходных налогов - налоги на товары.
2) Экологические издержки на производство товаров должны учитываться при исчислении налогов на них.
Герман Ляйстнер(*17) в своей книге "Экологическая экономика" указывает на то, что подоходные налоги приводят к такому удорожанию человеческого труда, что предпринимателям выгодно заменить людей на механизмы. Бессмысленное, не учитывающее действительных потребностей людей массовое производство приводит к истощению ценных невосполнимых ресурсов. Если бы вместо этого было бы введено налогообложение изделий с учетом экологических издержек производства, цены на изделия повысились бы. Однако в совокупности со значительно меньшей теперь стоимостью рабочей силы это снизило бы уровень мотивации, побуждающей предпринимателей к дальнейшей автоматизации производства и позволило бы увеличить занятость. Все большее число людей получило бы работу.
Сейчас общество платит при замене человека машиной вдвойне. Во-первых, оно теряет подоходный налог - доходы машины налогом не облагаются, а во-вторых, -- платит уволенному рабочему пособие по безработице. Для того, чтобы избежать уплаты подоходного налога, многие предпочитают заниматься "левой" работой. Без обложения налогами доходов эта теневая экономика стала бы легальной.
Существующий сейчас материальный стандарт не снизился бы вследствие того, что повышение цен в ходе реформы компенсировалось бы отменой обложения налогом доходов. В длительной перспективе это обусловило бы изменение отношения к потреблению в сторону большей экологической целесообразности. Покупка нового автомобиля или велосипеда обдумывалась бы дважды, так как это стоило бы гораздо дороже, чем отремонтировать старый.
Такое изменение основ налогообложения могло бы вводиться постепенно и имело бы смысл даже без проведения денежной и земельной реформы. Это стало бы действенной поддержкой тех требований и предложений, которые экологи внесли за последние годы. Комбинированное проведение этой реформы с обеими вышеназванными позволило бы устранить многие из проблем экологии, исключило бы необходимость проведения ряда "экологических мероприятий" и также способствовало бы решению проблемы безработицы.
= ГЛАВА 3. КТО ВЫИГРЫВАЕТ ОТ ВВЕДЕНИЯ ДЕНЕГ БЕЗ ПРОЦЕНТОВ И ИНФЛЯЦИИ?
Порыв к индивидуальным и социальным переменам вытекает, кажется, из трех принципиально различных побудительных мотивов:
-- потому, что катастрофа в результате определенного образа поведения уже произошла: цель -- предотвратить еще одну катастрофу;
-- потому, что катастрофа, зависящая от определенного образа поведения, может произойти; цель -- предотвратить катастрофу;
-- потому, что другой образ поведения кажется более целесообразным для достижения желаемой цели.
Предложенное в предыдущей главе изменение денежной системы могло бы быть результатом любого или двух мотивов, а также всех трех вместе взятых.
В прошлом сходный с ростом раковых клеток прирост денег и, таким образом, власти в руках все меньшей группы людей "разрешался" путем общественных революций, войн или экономических катастроф. Сегодня такие решения уже неприемлемы. С одной стороны, наличие потенциала многократного глобального разрушения делает неприемлемым насильственное решение, с другой стороны, все страны находятся в невиданной ранее экономической зависимости друг от друга. Мы просто вынуждены найти новое решение, если хотим выжить и избежать войн, социальных революций и экономических крахов.
По мнению многих экономистов и банкиров, биржевой крах в 1987 г., когда за несколько дней потери составили 1,5 триллиона долларов -- это легкая рябь по сравнению с ураганом, который нас ожидает в случае повторения всемирной экономической депрессии в ближайшие годы, если мы не сможем коренным образом изменить существующую систему.(*18) Перестройка денежной системы сейчас даст нам возможность избежать катастрофы. Понятно нам или нет что любая кривая экспоненциального роста неизменно приводит к саморазрушению выгоды новой денежной системы для создания социальной справедливости и экологического равновесия, настолько очевидны, что мы должны выбрать эту систему, поскольку это разрешение проблемы лучше, чем настоящее. Во всяком случае, основная проблема во всеобщем процессе трансформации заключается не столько в том, что мы предпочитаем настаивать на сохранении старой ситуации или в том, что мы не видим преимуществ нашей новой цели или пути, а в том, мам проделать путь отсюда туда, с одной трапеции на другую, без риска потерять при этом жизнь?