— Так это ты, Эльсалилль, узнала меня и выдала им?
— Я сделала это ради моей дорогой сестры, чтобы смогла она успокоиться в своей могиле, — сказала Эльсалилль. — Одному Богу известно, чего мне это стоило. А теперь бегите, сэр Арчи! Еще есть время. Еще не у всех дверей успели встать стражники.
— Ах, волчонок! — воскликнул сэр Арчи. — Еще когда я в первый раз увидел тебя на причале, я подумал, что мне следовало бы убить тебя.
Но Эльсалилль положила ладонь свою на его руку.
— Бегите же, сэр Арчи! Я не могу спокойно сидеть и смотреть, как сейчас придут сюда и схватят вас. Если вы не хотите без меня уезжать, я согласна с Божьей помощью последовать за вами. Но только не теряйте больше времени из-за меня, сэр Арчи! Я сделаю для вас все, что вы желаете, спасайте же теперь сбою жизнь!
Однако сэр Арчи был уже очень разгневан на Эльсалилль и сказал ей с язвительностью:
— Нет, юнгфру, никогда уже не придется тебе расхаживать по залам замка в расшитых золотом туфлях. Всю жизнь свою проживешь ты в Марстранде и всю жизнь станешь чистить здесь рыбу. Никогда не будет у тебя мужа, владеющего замком и землями, Эльсалилль. Твоим мужем станет бедный рыбак, а жилищем твоим будет жалкая лачуга на холодном берегу шхеры.
— Разве вы не слышите, сэр Арчи, что они уже расставляют стражу с копьями наперевес у всех дверей? Отчего же не спешите вы? Отчего не торопитесь убежать отсюда по льду и спрятаться на одном из кораблей?
— Оттого, что мне доставляет удовольствие беседовать с Эльсалилль, — ответил сэр Арчи. — Скажи, думаешь ли ты о том, что теперь для тебя, Эльсалилль, пришел конец всем радостям в жизни? Думаешь ли ты о том, что пришел конец моей надежде искупить вину свою?
— Сэр Арчи, — прошептала Эльсалилль и привстала в страхе, — стражники уже изготовились. Сейчас они подойдут сюда, чтобы схватить вас. Бегите скорее, а я последую за вами на корабль, сэр Арчи.
— Не надо бояться, Эльсалилль, — сказал сэр Арчи. — Есть у нас еще немного времени, чтобы поговорить друг с другом. Стражники не вздумают наброситься на меня здесь, где мне сподручно защищаться. Они думают изловить меня на узкой лестнице, что ведет вверх на площадь. Там хотят они поддеть меня на копья. Ведь именно этого желала ты мне все время, Эльсалилль?
С каждым мгновением Эльсалилль делалось все страшнее, но тем спокойнее становился сэр Арчи. Эльсалилль все умоляла его бежать, но он лишь смеялся ей в лицо.
— Скажи, юнгфру, отчего так уверена ты, что стражники сумеют схватить меня? Мне доводилось попадать в передряги и почище и всегда выходить из них невредимым. То, что приключилось со мной в Швеции несколько месяцев назад, было много хуже. Клеветники нашептали королю Юхану, что шотландцы изменили ему. И король им поверил. Он посадил троих из нас в башню, а остальных выслал из своей страны, позаботившись о том, чтобы за ними присматривали, пока они не пересекут шведскую границу.
— Бегите, сэр Арчи, бегите! — умоляла Эльсалилль.
— Не беспокойся обо мне, Эльсалилль, — сказал сэр Арчи и злобно рассмеялся. — Теперь я опять стал самим собой, вновь вернулся ко мне мой прежний нрав. И не стоит более перед глазами моими та юная девушка. Так что теперь-то я как-нибудь выкручусь. Но послушай, что стало с теми тремя, что сидели в тюрьме короля Юхана. Как-то ночью, когда стража, охранявшая башню, была пьяна, они выбрались оттуда и двинулись в сторону границы. Но пока они были на земле шведского короля, им приходилось скрываться, чтобы не быть узнанными. Потому решили они, не видя другого выхода, раздобыть себе мохнатые шкуры и выдавать себя за скорняков, что бродят по стране в поисках работы.
Теперь только заметила Эльсалилль, как переменился к ней сэр Арчи. Она поняла, что он возненавидел ее с того самого мгновения, когда узнал, что она его выдала.
— Не говорите со мной с такой ненавистью, сэр Арчи! — воскликнула Эльсалилль.
— Почему предать меня должна была именно та, которой я верил больше всех? — спросил сэр Арчи. — Теперь я снова стал тем, кем был прежде. Теперь уж не стану я щадить никого. И ты увидишь, что судьба вновь будет благосклонна ко мне, как то было в прошлом. Когда мы, пройдя через Швецию, вышли наконец к морю, разве мы не были, я и товарищи мои, в отчаянном положении? Мы не имели денег, чтобы купить благородные одежды. Мы не имели денег, чтобы плыть в Шотландию. И тогда не осталось нам другого, как только ограбить двор пастора в Сульберге.