По сути дела, о том же пишут и американские исследователи, отмечающие, что государственные интересы, каковы бы они ни были, «конечно же не оправдывают полного запрещения взносов в избирательные кампании, но лишь ограничение размеров таких взносов, необходимое для того, чтобы свести к минимуму угрозу подкупа, чрезмерного воздействия на ход голосования, исключительного влияния на кандидатов и лиц, занимающих выборные посты»3. Кроме того, порой оговаривается, что конгресс, устраняя неясности, должен «четко определить основную линию — допустимость максимально широкой свободы выражения (т. е. частного финансирования. — В. Д.), ограниченного лишь там и тогда, где и когда оно создает угрозу для избирательного процесса»4.
Об исправлении положения по существу, о принципиальной ликвидации возможности оказывать финансовое воздействие на политику, покупать власть, коррумпировать ее ведущие звенья вопроса даже не ставится.
Данная точка зрения характерна для общего направления, в котором пытается искать решение проблемы буржуазная теория и практика. Ограничения должны быть умеренными, не слишком строгими и жесткими, должны оставлять достаточную свободу действий для частной инициативы — святая святых капитализма — таков преобладающий взгляд на стоящие в рассматриваемой области перед буржуазным законодательством задачи. Более решительная постановка вопроса, с которой в начале века выступил американский президент Т. Рузвельт, считавший, в частности, что «все пожертвования корпораций каким-либо политикам или в каких-либо политических целях должны быть запрещены законом»5, слишком явно расходилась с интересами делового мира и сколько-нибудь серьезной поддержки не нашла. По тем же причинам не имела успеха и предпринятая уже в послевоенный период в ФРГ попытка провести в жизнь законопроект о полном запрещении частных пожертвований депутатам бундестага. (При его обсуждении выяснилось, что порой весьма трудно провести различие между пожертвованиями и доходами отдельных парламентариев — факт сам по себе очень показательный для буржуазией действительности.) Сегодня законодательная практика ведущих стран капиталистического мира от попыток полного запрета частных пожертвований практически повсеместно отказалась.
Столь же нелегким было решение вопроса о конституционности законодательного ограничения частных пожертвований. В условиях нарастающего кризиса буржуазной законности, явного падения силы и авторитета норм права, уважения к ним со стороны господствующего класса названная проблема могла бы показаться на первый взгляд второстепенной. Однако это далеко не так. В данном случае затрагивались интересы самой буржуазии, крупнейших предпринимателей и бизнесменов — и это в корне меняло дело. Вопрос приобретал принципиальный характер, становился одним из ведущих. Конституционная правомерность накладываемых на тузов делового мира ограничений требовала четкой обоснованности.
Поскольку непосредственных отсылок или указаний по рассматриваемым проблемам конституции ведущих капиталистических стран, как правило, не содержат, буржуазным юристам и политологам приходится искать соответствующие обоснования косвенным путем, отталкиваясь от тех конституционных положений, которые так или иначе могут быть связаны с данным вопросом.