Моуди без слов повиновался. Леди Лидьяр выписала чек.
— Отнесите это к банкиру и принесите мне пятисотфунтовую банкноту — отправим ее священнику с письмом от «неизвестного друга». И поспешите, Моуди! Я ведь не святая — глядите же, чтобы эта банкнота недолго дразнила меня своим видом!
С чеком в руке Моуди вышел из комнаты. Банк находился рядом, на улице Святого Иакова, и дворецкий должен был обернуться за несколько минут. Оставшись одна, леди Лидьяр решила заняться благородным делом составления анонимного послания к священнику. Но только она достала из бювара чистый лист бумаги, как в дверях появился слуга с докладом:
— Мистер Феликс Суитсэр!
Глава 3
— А, племянничек! — удивленно, но без особого радушия в голосе воскликнула леди Лидьяр. — Давненько ты к нам не жаловал! Сколько уж лет прошло? — все так же нелюбезно продолжала она, пока мистер Феликс Суитсэр подходил к ее письменному столу.
Однако смутить гостя было нелегко. Приблизившись, он галантно склонился над тетушкиной ручкой. Легкая насмешливость его тона сглаживалась милейшей шаловливой улыбкой.
— Помилуйте, дорогая тетушка, каких лет! — возразил он. — Взгляните на себя в зеркало и убедитесь сами: время стояло на месте, пока мы с вами не виделись. Вы превосходно выглядите! Когда же мы наконец отпразднуем появление вашей первой морщинки? Впрочем, я слишком стар и не доживу до этого дня.
Без приглашения усевшись в кресло поближе к леди Лидьяр, он с насмешливым восхищением окинул взглядом ее нелепый наряд.
— Очень удачный выбор! — объявил он с бесцеремонностью светского повесы. — Какие веселенькие цвета!
— Зачем пожаловал? — не обращая ни малейшего внимания на лесть, перебила леди Лидьяр.
— Единственно затем, чтобы засвидетельствовать свое почтение дорогой тетушке, — отвечал вольготно расположившийся в кресле Феликс, которого прохладный прием вовсе не обескуражил.
Нет нужны трудиться над портретом Феликса Суитсэра — эта фигура и без того слишком хорошо всем знакома: изящный господин неопределенных лет, с живым взглядом беспокойных глаз, седеющими кудрями до плеч, легкой поступью и подкупающей сердечностью обращения. Его бесчисленные достоинства снискали всеобщее признание; он — любимец общества. Как милостиво принимает он расположение ближних, как щедро отплачивает им тем же! Всякий его знакомый непременно «милейший человек», всякая знакомая — «просто прелестница». Какие пикники устраивает он в летний день на берегу Темзы! Как усердно трудится за партией в вист, в поте лица отрабатывая свои скромные картежные доходы! А какой это превосходный лицедей во всех домашних представлениях (включая и бракосочетания)! Как, ужели вы не читали его роман, писанный в немецких банях в промежутках между заходами в парную? Значит, вам неведомо, что такое поистине блестящий слог! Больше из-под пера его не вышло романов: Феликс Суитсэр берется за все, но лишь однажды. Сочинил одну песенку — предмет зависти маститых композиторов; написал одну картину, коей лишь подтвердил, как легко джентльмен может овладеть искусством и снова его забросить. Воистину многогранный господин — так и искрится талантами и добродетелями. И пусть даже мои скромные заметки ни на что больше не сгодятся, все ж они окажут услугу людям несветским уж тем одним, что познакомят их с мистером Суитсэром. Присутствие этого героя оживляет повествование, и в отраженном его блеске автор и читатель наконец-то понимают друг друга.
— Что ж, — произнеояа леди Лидьяр. — Изволь, раз ты уже здесь, отчитаться за свое отсутствие. Полагаю, ты все это время провел по заграницам? Где же?
— По большей части в Париже, дорогая тетушка. Франция ведь единственная страна в мире, где можно жить, — по той простой причине, что одни только французы знают толк в жизни. Однако в Англии все же ждут друзья, родственники. Приходится время от времени возвращаться и в Лондон, к родным пенатам…
— Особенно когда в Париже денежки улетучиваются, — продолжила леди Лидьяр. — Ты, кажется, это собирался сказать?
Феликс отнесся к замечанию ее милости с восхитительным добродушием.
— Вы, как всегда, искритесь юмором! — воскликнул он. — Мне бы вашу жизнерадостность! Да, денежки, как вы изволили выразиться, действительно улетучиваются. Клубы, знаете ли, биржи, скачки; в одном месте попытаешь счастья, в другом рискнешь… Где-то выиграешь, где-то проиграешь, зато уж на скуку жаловаться грех! — Замолчав, он вопросительно взглянул на леди Лидьяр; улыбка постепенно сошла с его лица. — То ли дело у вас, — снова заговорил он. — Жизнь ваша, должно быть, сплошное удовольствие. Извечный вопрос всех нуждающихся — где достать денег? — никогда не омрачал вашего чела. Завидую вам от души! — Он снова замолчал, на сей раз видимо озадаченный. — В чем дело, дорогая тетушка? Вас как будто что-то тревожит?