Но ведь что-то он вытаскивал из кармана, что-то ставил на парту и любовался изумрудно-золотым блеском?.. Или это всё правда происходило только в его воображении? Как и картины будущего свидания с Галиной Гавриловной, вручения ей подарка и предложения стать его женой?.. А вдруг коробочка с перстнем в это время преспокойно лежит себе среди вещей в каптёрке возле спортивного зала? Нужно пойти там поискать!
- Антоша, голубчик, ты беги домой. - направляясь к спортзалу, Пётр Брониславович благодарно похлопал своего ученика по плечу. - Спасибо тебе за помощь...
- Ну что вы, Пётр Брониславович... - начал Антоша, готовый расплакаться от жалости к своему расстроенному учителю. - А может, коробочку у вас... Украли? Потому что у нас...
Но Пётр Брониславович перебил его.
- Не надо, дружок, таких мыслей. Ребятам не говори про мой перстень, ладно? Я сам со всем разберусь.
- Э-э-э... - Антоша, который собрался немедленно всех оповестить и мобилизовать на поиски пропавшего золотишка, замялся.
- Не говори. - уже твёрже сказал учитель и зашагал прочь по коридору.
Антоша чуть не заплакал от огорчения. И почему ему, такому активному и пронырливому, всё время руки связывают и не доверяют настоящей работы?
Вещи в каптёрке летали тучей, с таким азартом разыскивал Пётр Брониславович подарочное колечко. Не нашёл. Вышел в учительскую. И впервые за всё это время позвонил Галине Гавриловне, отменив свидание...
Глава ХIII
Если тебя ловят за руку
И всё-таки не рассказал Пётр Брониславович директору о пропаже кольца. Хоть тот и взял с него клятвенное обещание докладывать о всех подобных ситуациях.
Спросит Михаил Афанасьевич - а зачем вы женское кольцо в школу притаскивали? И что придётся отвечать? Что предложение идти делать он собирался... И подарочек профукал? Нет, что бы там ни было, а никто не должен узнать о позоре Петра Брониславовича. Кольцо он купит новое. Вот только придёт в себя, успокоится. Не представать же перед Галиной Гавриловной растерянным, убитым подозрением относительно того, что утащить золотишко мог кто-то из его любименьких ученичков? Нужен Галине Гавриловне тогда такой нервный и подозрительный муж...
На уроке физкультуры в своём седьмом "В" классе Пётр Брониславович вёл себя как никогда сухо и сдержанно. Ребята уже привыкли за последнее время к перепадам в его поведении. Но сегодня они его просто не узнавали.
А Пётр Брониславович страшно мучился. Что ему делать? Кого подозревать? Кого-то из этих милых смешных ребят? Или женщину-сексопатолога, которая ходит по школам и так зараабатывает себе на жизнь? Не мог молодой доверчивый атлет подумать на кого-то, не имея абсолютно никаких доказательств. Не пойман, как говорится, не вор... И Пётр Брониславович продолжал страдать.
А Витя Рындин в это время на уроке продолжал тренировать Антона Мыльченко. Тот упрямился, капризничал и всё время пытался перевести тренировки в разговоры. Но Витя безжалостно пресекал это.
И как-то ему подумалось: "Вот ведь Мыльченко хитрован такой... Зубы мне заговаривает. А что если он и есть воришка? Дурак, дурак, а хитрый! На него, пня такого, никто и не думает. А Антоша спокойненько себе промышляет..."
Витя, как и его учитель физкультуры, не любил думать о людях плохо. Но и не хотелось ему долго ждать того, когда вор клюнет на Аринину приманку-телефон, надёжно спрятанный сейчас Витей, в отсутствие следственного эксперимента, под "молнией" в нагрудном кармане его спортивного костюма.
Витя был сторонником решительных действий. Сомнения и неведение тяготили его точно так же, как и Петра Брониславовича. А потому он вдруг схватил Мыльченко подмышки, поднял вверх, прижал к шведской лестнице и напрямую спросил:
- А ну-ка говори, Гуманоид несчастный, это ты деньги у всех воруешь?
- Ой, ой... - кряхтел Антоша, который от напряжения не мог произнести ничего внятного.
- Хитрован маленький. - продолжал Витя. - Говори, ты это или не ты? Иначе я тебя сейчас просто придушу и скажу, что ты в шведской лестнице застрял и шею себе свернул.
- Не, не, не надо... - донеслось, наконец, из Антошиного рта.
- Ты?! - рявкнул Витя.
Антоша в его руках затрясся.
- Нет!
- Врёшь!
- Не-ет...
- Докажи. - Витя немного разжал руки.
- Да зачем мне? - сказал Антоша, глядя на Витю удивлёнными глазами.
- А в сумку к практикантке Светлане Юрьевне ты зачем лазил? - задал Витя вопрос, который мучил его с того самого момента, как он увидел, что Антоша копошится около крокодиловой сумки практикантки. - Что ты у неё брал?
- Я... Ничего не брал... - Антоша выкатил глаза - очень неприятно ему было висеть прижатым спиной к твёрдым деревянным перекладинам шведской лестницы.
- А зачем лазил?
- Я, я... - еле-еле бормотал Антоша. - Я ей туда...
- Что?
- Отпусти...
Витя чуть-чуть ослабил хватку.
- Стихи туда клал. - уже более чётко произнёс Антоша.
- А не врёшь? - с недоверием спросил Витя.
- Не-е-ет...
- Какие ещё стихи?
- Свои. Честное слово. - Антоша осмелел окончательно и посмотрел в лицо своему мучителю. - А зачем мне врать-то? И у других я ничего не брал...
И Вите стало стыдно. Про стихи он поверил, это вполне от странного Гуманоида можно было ожидать. Да конечно, и воровать у ребят деньги Мыльченко не додумался бы... Зачем тогда он так с бедняжкой поступил? Просто нервы уже сдают.
Так когда же этот вор проявится наконец?! А Витя и ни за что не выполнил бы своей угрозы в адрес Антоши по поводу сворачивания его шеи. Витя никогда не обижал маленьких и беззащитных.
- Слышишь, ты это... - Витя поставил Антошу на пол, старательно отряхнул с него что-то. - Ты прости. Этот вор заколебал уже меня совсем...
- Прощаю охотно. - Антон совершил благородный жест рукой. И тут же вскинулся. - А знаешь, у Петра Брониславовича золотое кольцо с коробочкой пропало! Он мне под большим секретом сказал! Только мне! Да, мы вместе везде всё обыскали!