И вот она здесь, рассматривает, запрокинув голову, высокий сводчатый потолок холла. Терри глядел на нее с верхней площадки винтовой лестницы: из-под ее распахнутого плаща виднелись темная юбка и водолазка. Она зацокала каблучками по мраморному полу.
— Знаешь, кем я хотела стать больше всего? Танцовщицей в кордебалете!
— Почему же не стала?
— Узнала, какой это тяжкий труд. Чтобы как-то выделиться и попасть в шоу. Я одно время исполняла в баре эротические танцы, недолго, несколько недель.
— Хотел бы я посмотреть.
— Для звезды у меня сиськи были маловаты. Чтобы зарабатывать этим на жизнь, требуется быть знаменитостью.
— Поднимайся сюда.
Но она сказала:
— Подожди. — И, процокав через холл, заглянула в гостиную. Поднявшись по лестнице, Дебби высказала мнение: — Неплохо. В духе четырехзвездочного отеля. Мэри Пэт свое дело знает.
— Ничего тайваньского или индийского, — заметил Терри.
— Это ты издеваешься над моей обстановкой? Сплошной китч и подержанная дешевка? — Она подошла к нему и поцеловала в губы. — Какие у тебя планы: уложить меня в постель?
— Я думал, ты захочешь посмотреть дом.
— Хочу. И больше не буду говорить пошлостей.
Они прошли в хозяйскую спальню с золотистыми портьерами и стеганым золотистым покрывалом на кровати королевских размеров. Дебби обвела ее внимательным взглядом:
— Вот где Фрэн и Мэри Пэт занимаются этим.
— По меньшей мере два раза это случалось, — сказал Терри и тут же пожалел об этом: прозвучало слишком самодовольно, без видимых к тому причин.
Он провел Дебби к спальням девочек. Она заглянула в каждую и произнесла:
— Очень симпатично.
Куклы и мягкие игрушки не вызвали у нее, однако, особых эмоций.
— Это напоминает тебе твое детство?
— Меня больше занимали танцы и игра в доктора.
Чуть помедлив, думая о брате, который любил свой дом и гордился им, Терри произнес:
— И все-таки здесь уютно, да?
— В доме? — переспросила Дебби. — Да, дом чудесный. А что там, наверху?
— Комната для гостей, где поселили меня.
Он повел ее туда, и она оглядела две кровати под белыми покрывалами, уютное кресло, парку с капюшоном и спортивную сумку на столе. И никакой разбросанной одежды.
— Ты держишь комнату в порядке. Хороший мальчик.
— Просто у меня не так много вещей, нечего особенно разбрасывать.
— А это что такое?
На столе рядом с курткой лежало мачете.
— Этим вскрывают кокосы.
Дебби прошла по комнате, взяла мачете в руки, подержала и положила на место. Затем молча отошла к окну.
— Вот снимки, которые я там сделал, — сказал Терри.
Он взял сумку и подошел к стоявшей у окна Дебби. Они посмотрели на бассейн, закрытый темно-зеленым пластиком, на двор, на облетевшие деревья и кусты. Безжизненный зимний пейзаж.
— Летом Фрэн вешает на клен качели.
Терри отошел от окна и остановился со своей сумкой в проходе между кроватями. Дебби, не отрываясь от окна, сказала:
— Этой зимой здесь, в Детройте, я смогу договориться только о коротких выступлениях. Весной у меня была бы целая программа.
Терри молча доставал из сумки цветные фотографии. Она продолжала:
— Жаль, что Рэнди живет не во Флориде. Я перееду туда, после того как мы разбогатеем. Как тебе этот план?
Терри не ответил, он был занят раскладыванием снимков на покрывале. К тому же он не очень понял, что она имеет в виду. Поехать во Флориду вместе с ней или как? Дебби подошла к нему и взглянула на снимки.
— Сколько же их всего? — поинтересовалась она.
— Сотни две, — ответил он. — Эти самые лучшие.
— Тут всё мальчики?
— Думаю, нет. В таком возрасте их трудно различить. Некоторые дети из сиротского приюта, но там им немногим лучше, чем на улице. Они сбиваются в группы, девочки лет пятнадцати заботятся о маленьких. Дети предоставлены сами себе. Сами заботятся об одежде, о еде… Вот этот роется в угольной яме. Он собирает недогоревшие угольки и потом продаст их. — Он протянул Дебби фотографию. — А здесь дети копаются в отбросах, ищут что-нибудь съестное.
— Господи, Терри… — пробормотала она и села на кровать. — Но на некоторых снимках местность выглядит такой зеленой и цветущей, повсюду что-то посеяно…
— Но они же дети, — напомнил Терри, — дети, а не фермеры, у них нет земли. Маленькие тутси, никому не нужные. Вот десятилетние ребята курят папиросы. Они сами их скручивают. Этот мальчик, сейчас ему тринадцать, во времена геноцида убил своего приятеля. Зарезал мачете. Тогда им было по восемь. Что прикажешь с ним делать?