— И сколько брать с клиента?
— Пятьсот.
— За каждую одинаково?
— Да, за каждую пять сотен.
— А если на всю ночь?
— Тысяча за каждый лишний час. Девочки, которым придется нанимать ночную няню, получат еще по двести от клиента, помимо чаевых.
— Что, если клиент, после того как разок пообщается с ней…
— Захочет пообщаться еще? Девочка зовет вас, и вы ставите это ему в счет.
— А сколько получит сама девочка?
— Триста. Вот список ребят, приезжающих на конференцию Союза инженеров-автомобилистов, и все они захотят развлечься. Девочки поселятся в отеле. Работать будут посменно, так удобнее.
— Девочка исполняет все желания клиента?
— Да. Если только оно не оставляет следов. Если клиент захочет, чтобы она на него помочилась или опорожнилась на кофейный столик со стеклянной столешницей, а он будет смотреть снизу… — Морако пожал плечами. — Разные встречаются чудаки.
Чтобы прогнать услужливо нарисованную воображением картинку, Рэнди перевел взгляд на Синди в ее униформе.
— А ваша доля? — спросил он.
— Чтобы вам не путаться с бухгалтерскими книгами — ровно восемь тысяч в неделю.
— Исходя из чего?
— Из среднего сбора за ночь. Скажем, четыре девочки, каждая примет двух клиентов в течение пяти ночей, с понедельника по пятницу. Сколько это будет?
— Двадцать тысяч.
— Из них — восемь нам. Расчет каждую субботу, а то, что останется сверх восьми, вы берете себе.
— А если ночь неплодотворная?
— Оживить бизнес — ваше дело.
— Что, если девочки не придут?
— Такое возможно, скажем, в случае болезни кого-то из их домашних.
— Но вы свои восемь тысяч получаете в любом раскладе?
— А вас это не устраивает? — поинтересовался Винсент.
— Просто хочу убедиться, что все правильно понял, — сказал Рэнди, и взгляд его становился сонным по мере того, как образ Пирса Броснана тускнел, а мафиози Счастливчик Лучано, только без оспин, напротив, проступал в нем. — Вы подразумеваете, — продолжал он, — девочки могут переквалифицироваться хоть в биржевых маклеров, вы по-прежнему будете получать свои восемь в неделю?
— Так же верно, как то, что у вас были папа и мама, — кивнул Винсент.
К концу апреля, через девять месяцев после этого разговора, связь Рэнди с мафией обошлась ему в сто шестнадцать тысяч двести долларов наличными. Он по-прежнему считал, что поступил правильно, хотя и чувствовал, что на Лучано все же не тянет. Да Лучано к этому времени уже разделался бы с Морако и сам распоряжался бы всеми девочками.
Карло грозился уйти — некоторыми клиентами он был решительно недоволен. Они без предварительного бронирования устремлялись в кабинет номер один, не спросясь разрешения. Сотрудничество с Морако обходилось недешево. А Дуб — его пять сотен в неделю можно было считать деньгами, выброшенными псу под хвост. Какой в нем прок? Девочки нисколько не нуждались ни в чьей защите.
Дуб не слишком интересовал Рэнди. Но в одну из суббот, перед тем как пришел Винсент Морако, чтобы бесплатно пообедать и получить свои восемь тысяч, Рэнди, стоя у входа в бар, заговорил с ним.
— Скажи-ка, — спросил он, — чем ты тут конкретно занимаешься?
Вопрос заставил Дуба сосредоточенно нахмуриться.
— Это вы о моей работе? Я присматриваю за вами.
— По поручению Винсента?
— Со мной он тоже не говорит. Я работаю на вас, потому что я ваш телохранитель. И если я ничего, по-вашему, не делаю, то только потому, что вы не задаете мне никакой работы.
— Какого рода работы? — спросил Рэнди.
— Ну, выставлять пьяных или тех, кто нарушает спокойствие.
— Многие из посетителей — наши друзья. Что еще ты можешь делать?
— Все, что положено телохранителям. Если вам кто-то досаждает, я могу преподать ему урок.
— Мне в самом деле кое-кто досаждает.
— Скажите его имя, и я велю ему оставить вас в покое.
— Винсент Морако.
Возможно, это было слишком в лоб, слишком неожиданно для Дуба, чтобы он сразу мог разобраться в ситуации. Он кивнул, отвел взгляд, потом через секунду повторил:
— Мистер Морако?