— Ах да, у тебя же два заказа.
— Двадцать пять сотен за одного и двадцать пять штук за другого.
— Ага, — отозвался Джонни, а про себя подумал: «Нет, этот парень законченный идиот! Может, объяснить ему это? Впрочем, не стоит. Лучше спросить вот что…»
— Ты получил половину вперед?
— Двадцать пять сотен я получу сразу, все целиком. Но из той другой суммы, из большой, мне ничего пока не заплатили.
Джонни посмотрел на него с сожалением:
— Очнись, Дуб! Обязательное условие подобной сделки — обязательное! — ты получаешь половину в задаток или же ничего не делаешь. Иначе тебя надуют как пить дать. Ты меня понял? Первейшее правило в таком деле — половина вперед, Дуб.
— Пожалуй, так, — ответил на это Дуб.
Джонни закурил и отхлебнул водки с тоником.
— Значит, вот как обстоят дела… Если я решу участвовать… Хотя вряд ли. Дай подумать… Где ты полагаешь подкараулить второго?
— Пока что не знаю.
— Дуб, как ни грустно мне это говорить, но, похоже, ты ни черта в этом деле не смыслишь.
— Мне надо лишь узнать его адрес, только и всего.
О господи! Джонни глотнул еще водки.
— Вот что я тебе скажу. Ты давай доставай тачку и подъезжай к «Гранду». Знаешь, где это? — Дуб наморщил лоб, словно пытаясь представить названное место. — Это карточное казино, Дуб, уж его ты ни за что не минуешь. Совсем рядом с новой эстакадой. Это будет тебе проверкой — найти его. Подъезжай к главному входу в половине восьмого с пятью штуками на руках. Отдашь их мне и получишь шофера.
— Я приеду, — заверил его Дуб.
Пускай этот парень дебил, что с этого? Разве пять кусков на дороге валяются?
Рэнди поднял голову от стола и снова увидел перед собой Дуба. Он совсем забыл, сказал Дуб, но он считает, что должен получить вперед половину обещанной суммы, и желательно прямо сейчас. Впрочем, в его голосе не было уверенности, и он по-прежнему мял в руке несуществующую шляпу.
— Ты сомневаешься, что тебе будет заплачено? — спросил Рэнди. — Я тебя вполне понимаю, но сегодня ты пришел слишком поздно.
— Почему?
— Все банки уже закрыты. До завтра ты все равно не сможешь депонировать чек. Почему не подождать и не получить сразу все сполна — двадцать пять больших кусков, выписанных на предъявителя, Серси Дж. Брэгга?
— Я забыл вам еще сказать, — произнес Дуб, — я хочу получить двенадцать тысяч пятьсот баксов наличными.
— Но в данный момент это абсолютно невозможно!
— Деньги сейчас, или все отменяется.
Рэнди встал и вывернул карманы. Увидев ухмылку Дуба, он сказал:
— Ты застал меня врасплох. Где я тебе возьму деньги, если банки уже не работают?
— Когда вы запираете дверь, — стоял на своем Дуб, — значит, вы или с женщиной, или считаете деньги…
— Это в тебе говорит фермерская смекалка?
— …или с вами здесь Хейди, или другая бабенка, или вы достаете деньги из тайника, где их держите. Мне вы платите жалованье наличными, и мистеру Морако его долю тоже, а когда мы с вами договаривались, вы сказали — наличными или чеком.
Да, Рэнди в самом деле так сказал. Но он с самого начала собирался дать Дубу чек и приостановить платеж, едва тот уберется из города. Но, само собой, Рэнди не мог признаться в этом и потому пообещал:
— Ну хорошо, я выпишу тебе чек.
— Мне нужны наличные.
— Я могу выписать чек на всю сумму сразу, прямо сейчас.
— Наличные, или сделка не состоится.
Рэнди помолчал.
— Винсент уже заплатил тебе?
— За попа? Он заплатит сегодня.
— Сколько?
— Двадцать пять, я уже говорил.
— Вот как? Ты говорил, он достанет тебе пистолет…
— Если мне не верите, можете ему позвонить, — предложил Дуб. — Заплатите мне, и вы больше никогда не услышите его голоса. И больше вам не придется любоваться, как он здесь ест.
Рэнди тут же представил Винсента Морако с заткнутой за воротник салфеткой, низко склонившегося над тарелкой. Этого было достаточно, чтобы заставить его передумать и прекратить увертки. Он сказал Дубу:
— Ты прав. Ты оказываешь мне огромную услугу и заслуживаешь того, чтобы получить деньги в таком виде, в каком тебе хочется. Должен тебе признаться, Дуб, что временами я теряю из виду главную цель и начинаю скупиться по мелочам.
— В самом деле? — спросил Дуб.
Мачете по-прежнему лежало на кухне, на том месте, куда положил его наигравшийся с ним Джонни. Мэри Пэт спросила Терри, зачем он привез его домой, и он ответил, что это — напоминание. Она ответила — неужели он нуждается в напоминании о столь ужасных событиях? Он сказал, что нашел мачете в церкви, в месте, где было совершено злодеяние, и оно напомнило ему подробности происшедшего, страшные мгновения словно бы застыли, как на стоп-кадре, в безмолвии, без криков и стонов. Она не стала спрашивать об этих подробностях, а он не стал рассказывать. Девочкам Терри сказал, что нож служит для срезания сахарного тростника и банановых гроздьев с пальм.