— Значит, Винсент достанет тебе ствол? — спросил он.
— Да, чтобы убрать того, другого.
— Ну да, я запамятовал.
— Когда покончим с первым, поедем кончать второго.
Джонни все никак не мог свыкнуться с мыслью, что он везет этого деревенщину убивать Винсента Морако.
— Но он не знает… то есть Винсент не знает… Ну конечно, нет, без вариантов.
— Что?
— Иначе хрен бы он дал тебе пистолет!
— Само собой, он не ждет подвоха.
Джонни уже усвоил, что на слова Дуба следует обращать самое пристальное внимание и правильно формулировать вопрос. Тогда от разговора с ним был какой-то смысл, даже если в сказанное и трудно поверить.
Они ехали по Джефферсон-авеню на восток мимо группы высотных зданий Центра Возрождения. Стоял прекрасный теплый вечер. Джонни несколько успокоился. Раз уж он ввязался в это дело, то как-нибудь выкрутится. Целых пять тысяч — а делать в общем-то ничего и не надо. Из машины ему выходить не придется…
— Значит, ты хочешь завалить Винсента Морако?
— Да, сэр, шмякнуть ему по мозгам, чтобы наверняка.
— Он дает тебе пистолет, тут ты его и щелкаешь.
— Только сперва получу свои деньги.
— Дуб, сперва убедись, что пистолет заряжен.
— В этом есть смысл. Не хотелось бы спустить курок и услышать «клик-клик». Да, надо сначала проверить пистолет…
«Какого хрена я здесь делаю?» — подумал Джонни.
Терри в черном костюме и крахмальном воротничке, полностью готовый, стоял у большого окна гостиной и заметно волновался. Фрэн, погребенный под ворохом накопившихся бумаг, позвонил и сказал, что вернется домой не раньше восьми. Девочки поужинали и уселись смотреть телевизор в библиотеке. Мэри Пэт возилась на кухне. Когда перед парадной дверью остановился «крайслер», Терри бросил взгляд на часы. Было семь тридцать пять. Он увидел, как из автомобиля вышел Вито Геноа и взошел на крыльцо, чтобы позвонить в звонок. Дебби в машине не было. Терри крикнул из холла: «Ну, я пошел!» Мэри Пэт выглянула из столовой и спросила, когда он вернется. Понятия не имею, ответил он. Мэри Пэт посоветовала ему хоть немного перекусить, на что Терри ответил, что не голоден. Когда он вышел на крыльцо, Вито Геноа кивнул ему. Терри поинтересовался, заедут ли они за Дебби. Вито ответил, что ее заберет другой шофер. Терри спросил — не проще было бы выслать за ними одну машину. Для кого проще? — спросил Вито. Терри сел на заднее сиденье. Ехать на восточную окраину к пойнтсам всех видов предстояло минут сорок-сорок пять. Он первый начал разговор:
— Знаешь, почему я решил, что ты принадлежишь к приходу «Путеводная Звезда»?
— Ты сам оттуда? — Вито посмотрел на него в зеркало.
— Я ходил в церковь «Царица Мира». Помнишь Болдак-парк и горку, где зимой все катались на санках? Мы с тобой один раз там здорово подрались.
— Да?
— Мне было одиннадцать, тебе на два года больше.
— Хочешь сказать, я начал первый?
— Ты всегда начинал первый, задирал тех, кто младше. Ты, Вито, был отвратительным задирой-переростком.
Вито снова бросил взгляд в зеркало.
— Так говоришь, мы подрались? Ну и кто победил?
— Я разбил тебе нос, а ты бил меня до тех пор, пока я не смог подняться.
— Так это был ты? Помню тот случай.
— Охотно верю, — сказал Терри. — Я помню, потом у тебя болели руки.
— Да, твои долбаные кулаки. Ты умел вымотать.
— Потом я как-то увидел твою фотографию на спортивной странице, ты играл за местную команду, а потом за команду штата. Ты был в полузащите?
— В нападении!
— Точно. Наверное, ты получал всякие предложения?
— Одно-два. Но я никуда не пошел.
Некоторое время они ехали молча.
— Ты сейчас один из обвиняемых на этом процессе?
— Меня вообще не было здесь три года, пока они развлекались.
— И как продвигается дело?
— Да никак. Нас оправдают вчистую.
Терри вспомнился сигаретный бизнес, и он уже хотел заговорить о нем, но подумал: «Зачем? Понравиться ты, что ли, хочешь этому парню?»
Снова наступило молчание. Из темноты навстречу им неслись фары встречных машин.
— Ты, значит, живешь теперь в Африке?
— Жил там пять лет.
— Я бы и даром не взял ни куска этой вшивой Африки.
— Там есть очень даже милые кусочки. Исключение — жуки. Я долго не мог привыкнуть к жукам, особенно гигантским, хотя там они водятся всевозможных размеров.
Глаза Вито снова обратились на него в зеркале.
— Когда ты возвращаешься?
— Думаю, уже скоро.