— Что-то ты раздухарилась, киска, — сказал он. Шимп тоже это заметил и, приостановив монолог, кисло поздоровался с Долли. Его оскорбляла подобная радость в женщине, по чьей вине он столько претерпел. Шимп предпочел бы вовсе не видеть Долли, а уж если видеть, то с больным зубом или сразу после того, как ее переехал грузовик.
— Еще бы не раздухариться, пупсик, — сказала Долли. — Угадай с трех раз, что произошло.
Слова ее были загадочны, но особенная, трепетная живость придавала им глубокий смысл. Шимп Твист, который сидел, упершись локтями в колени и поддерживая ладонями подбородок, резко выпрямился и затрясся, как бланманже. Мыльный, качавшийся на стуле, качнулся чуть сильнее и имел неприятность сильно треснуться затылком.
Однако в такие минуты он умел презирать боль. Он даже не потер ушибленное место. Лежа на ковре, он большими глазами таращился на жену.
— Неужели?..
— Да! Раскололся!
— Лорд Кейкбред?
— Он самый.
— Выложил, где стекляшки?
— Да. Всего лишь эту малость.
— Ну!
— Еще бы не ну!
— Пусть весь мир слышит, как я скажу «Ну»! — Мыльный Моллой, встав, прижал Долли к груди. — Киска, ты — блеск. Ты — чудо. Ты — молодчина.
— Если честно, я сама себе нравлюсь, — сказала Долли, вынимая помаду и подкрашивая губы, которые смазал муж.
Есть неприятный тип людей, которых раздражает вид любящих супругов. Шимп Твист принадлежал к этому типу. Мыльный стоял, обхватив Долли за талию, а Долли, подводя губы, положила голову Мыльному на манишку. Шимп и не пытался скрыть, что ему тошно на них смотреть.
— Все, хватит, — проворчал он. — Довольно лизаться, давайте лучше к делу. Так он, значит, выложил тебе, где стекляшки?
— Я сказала.
— Слышал. Полагаю, они все же у него в спальне, и я должен туда лезть?
Не было никаких сомнений, что это сказано с ехидством. Мыльному стало больно, что Шимп ворошит прошлое. Как говорится, кто старое помянет…
— Брось, Шимп, — сказал он. — Это не разговор.
Долли больше оскорбилась, чем расстроилась. Она убрала помаду, вскинула голову и грозно посмотрела на Шимпа.
— Когда-нибудь, — процедила она, — я прибью тебя, Шимп Твист, и прибью хорошенько.
— Ну, киска! — взмолился миролюбивый мистер Моллой.
— А чего он сидит и отпускает мерзкие шуточки, чем скакать и прыгать от радости? — резонно ответила Долли.
Ее укор не достиг цели. Щеки Шимпа Твиста не залил румянец стыда. Шимп дал ясно понять, что настроен не радостно, а скептически.
— Не верю, что он рассказал тебе про стекляшки, — объявил он, неприятно топорща усы. — Просто ты собралась отколоть очередной номер.
Все женское в Долли загорелось в ее глазах.
— Он правда сказал мне, где стекляшки. Во всяком случае…
Шимп хохотнул и с ехидцей повторил последние три слова. Даже мистер Моллой пошатнулся в своей уверенности.
— Что значит «во всяком случае»? — с тревогой переспросил он.
— Ну, ясное дело, он не выложил мне это на блюдечке. Не такой осел. Вот как все было. Я вошла, он сидит, чирикает с белобрысым. Белобрысый как увидел меня, сразу слинял, а лорд Кейкбред стал разливать портвейн. Ну, я вижу, что он лыбится, как не знаю что, и спрашиваю: «Что, папаша, радость привалила? Никак кто-то оставил вам наследство?» Он говорит: «Вроде того, дорогая, вроде того». А потом говорит, что весь извелся, потому что спрятал одну ценную вещь и забыл, где, а сейчас вспомнил, что она в кабинете у миссис Корк. И что он собирается туда после обеда, как только начнется лекция.
Тревога сошла с лица мистера Моллоя.
— Он наверняка говорил про стекляшки.
— Конечно, про стекляшки. Про что еще? Ясное дело, я не спросила, что такое он спрятал. Я просто сказала: «Правда? Ну и отлично», и он опять налил по маленькой.
У мистера Твиста, скептика, остался еще один вопрос.
— Где именно в гостиной?
Долли даже не попыталась скрыть раздражение. Шимп Твист ее допек.
— Слушай, — отвечала она. — Если ты хочешь знать, дал ли он мне письменные указания, карту с крестиком, свору ищеек и чемодан, чтобы уложить стекляшки, так вот, не дал. Но они в кабинете, и он идет туда сразу после обеда, а значит, стекляшки у нас в кармане. Осталось только его подкараулить. Ты, Мыльный, станешь под окном, и как только он достанет стекляшки, выйдешь и остановишь его.
Никакой приказ главнокомандующего не мог быть изложен четче. Красивый лоб мистера Моллоя нахмурился отнюдь не от непонимания.
— Я? — мрачно переспросил он.
— Конечно. Мы с Шимпом будем заняты в другом месте.
Мистер Моллой оставался в мрачном раздумье.