Все разговоры с просителями поручали вести Витьку. У него это здорово получалось. Начинал он обычно издалека:
— Из города будете? Из самого? — В глазах Витька светился неподдельный интерес. — Говорят, там такой Дворец пионеров отгрохали, прямо-таки храм… Правда?
Проситель удивленно смотрел на чудака. Дело в том, то Дворец пионеров был сдан еще прошлой осенью.
— Да вы откуда сами? — опомнившись, вежливо интересовался он. — Дворец уже сдан…
— Неужели? Время-то, время летит, а… Не врешь? А говорят, еще лаборатория какая-то завалилась. Такое двухэтажное здание… Тоже, скажешь, прошлой осенью?
— Нн-е-е, — начинал заикаться бедняга. — Лаборатория завалилась нынешней весной.
— Так к чему же тогда все это? — начинал совершенно нелогично возмущаться Витек. — Там, понимаешь, такие дела, а мы, значит, тут. Или, может быть, надо как-то решать?.. — Далее шла совершенно туманная околесица.
Проситель, более робкий, извинялся и быстро уходил. Иной догадливо произносил:
— А-а-а! — и распахивал полу пиджака: — Не волнуйся. Все при мне.
Витек профессионально оглядывал горлышко бутылки и покровительственно хлопал парня по плечу:
— Поотстал. У нас такую гадость давно уже никто не употребляет. Для здоровья вредно.
— Зажрались тут, — обычно зло бросал проситель. — Коньяки им подавай, шампанские. За несчастную-то рыбину. Тьфу!..
Однажды в палатку бесцеремонно ввалился немолодой человек в шляпе, при галстуке. Спросил бригадира, протянул ему записку.
— «Помогите товарищу, — вслух прочитал Шелегеда. — Инженер ДЭУ». Подпись неразборчива. Лично у меня в ДЭУ знакомых нет. Может, у кого есть?
Ни у кого в ДЭУ знакомых не оказалось.
После долгой паузы Витек равнодушно поинтересовался:
— Дорогу, что ли, затеяли через нас строить? Что ж, подсобим чем сможем.
«Шляпа» потопталась на месте, многозначительно кашлянула. Шелегеда пригласил сесть.
— В каком смысле помочь? Может, едой, может, оказать медицинскую помощь? Еще что там…
— Инженер просил к тебе обратиться. Говорит, ты его хорошо знаешь.
— В путину, дорогой, меня все знают. Абсолютно все! Пешком не дают пройти, каждая машина останавливается: куда вас, Григорий Степанович? А зимой рыло воротят…
— Ну помоги, а? Сделай… В отпуск, понимаешь, лечу.
— Так ведь в магазине полно свежей кеты. Бери хоть мешками.
— Так то в магазине, — туманно на что-то намекнул человек. — Ну, помоги, ради бога. Сам понимаешь…
Несколько дней в палатке слышалось:
— Витек, подай сапог, помоги товарищу. Вот спасибо. С приветом, инженер ДЭУ.
Во время ночного дежурства к Савелию привязался странный тип, который вначале рьяно помогал таскать воду, дрова, а потом жалобно, почти без пауз, затянул:
— У меня на материке две девочки остались, младшая через несколько дней идет в первый раз в первый класс, доченьки у меня хорошие, ласковые, спрашивают в письмах, когда папа приедет, а мне их пригласить некуда, квартиру обещают к зиме, сейчас живу в общежитии, знаешь, каково жить в общежитии? — Он перевел дух. — Подарок хотел к школе сделать от папульки, слабенькие они у меня…
— Какой подарок? — с трудом пробился сквозь эту заунывную тираду Савелий.
— Дай икорки, хоть баночку. Такую маленькую, — зануда развел руками. — Девочки, понимаешь, маленькие, икру еще не ели. — Он готов был вот-вот заплакать.
— В колхозе запросто можно купить. Хоть десять банок.
— Да ну? Правда? Так я побегу. — Он трусцой побежал вдоль берега. Но почему-то не в сторону города, а туда, где стояла другая бригада.
Был еще один тип просителей. Раза два за лето на стане появлялся известный всему городу механик с морпорта по прозвищу Шлеп-Нога. Его любили за веселый нрав и золотые руки. Но Шлеп-Ноге упорно не везло. В первый раз он привез полный рюкзак вина и так набрался сам, что утром, когда ему напомнили о рыбе, он замахал руками: какая рыба, ребята, на работу опаздываю. В следующий раз он опять приплыл на своей лодке с ящиком пива, но начался шторм, и ему пришлось возвращаться в город пешком, без рыбы. Дьячков уверяет, что вот уже года три Шлеп-Нога регулярно возит рыбакам угощение, но еще не было случая, чтобы он возвращался домой с рыбой — или забывал, или терял, или отказывался сам. Даже рыбинспектор как-то сказал, что если бы он задержал Шлеп-Ногу с рыбой, постарался бы не заметить его. Шлеп-Ногу любили.
Виктор Варфоломеев
До плана оставались считанные центнеры. Решили третьего хода не ждать и добрать нужное количество за счет учащения переборок невода. Это тяжело, вкалываешь сутки, а в итоге кое-как набирается одна рама. И вот однажды Корецкий, вынув квитанции, объявил, что если все будет хорошо, послезавтра к вечеру должен быть план. Наконец-то! Кое-кто даже начал подсобирать вещи, хотя еще предстояло снять невод, сдать весь инвентарь. Но это пустяки. Путина, можно сказать, закончилась.
Однако Шелегеда с невозмутимым видом уточнил: не послезавтра к вечеру, а хорошо, если дня через четыре. Палатка зашумела: не может быть, мы сами сплюсовали все квитанции, вот расчет.
— Ша! — поднял руку бригадир. — Базарить из-за двух дней не будем. Мне лучше знать, сколько осталось до плана. — Не мог Шелегеда рассказать рыбакам о тех ста центнерах, которые приписала ему Роза и которые он ей сейчас должен вернуть.
Следующую раму он отвез не на морозильщик, а на рыббазу. Вернулся без квитанции.
— Вот это бизнес! — с уважением сказал Корецкий. — Чисто сработано. Это тебе не баночка икры…
— Дурачок. Мне верят и могут приписать в долг хоть пол-плана. Шелегеда рассчитается. А я ради вас старался, глупые.
— Ладно, ребята, не рвите рубашки. День туда, день сюда — подумаешь! — успокоил всех Витек и стал собираться на дежурство.
Первую половину ночи он жег костер, таскал наверх воду, потом задремал. И неизвестно, сколько прошло времени, но его вдруг словно кто-то толкнул. Витек открыл глаза и обомлел. Справа от невода на фоне светлеющего неба четко и угрожающе темнел силуэт большого буксирного катера. Витек вскочил, побежал вдоль берега, замахал руками и закричал: «Э-эй! Э-эй! Там, на катере!» Его голос слабо разнесся над рассветной рекой, смешался со звуком чистой прибойной волны и растаял. Витек замер в оцепенении — он только сейчас увидел, что катер движется в сторону невода, бесшумно сносится течением. Он оглянулся наверх и с трудом там различил белесый квадрат палатки. «Чего они там, дьяволы? Не слышат, что ли…» Ему бы опять закричать во всю мочь, позвать вначале ребят, но мысль о том, что он проспал дежурство, напугала его, и он решил действовать самостоятельно. Метнулся в кустарник, где всегда лежали весла — весел не оказалось. О, черт! Наверное, из-за большого нагона воды, кто-то поднял их выше. Схватив длинный шест, Витек с разбегу влетел в лодку. Взял со значительным упреждением, надеясь у самого невода перехватить катер. Нос катера увеличивался на глазах, казалось, он все вылезал и вылезал из воды. Наконец вот он, борт.
Витек выпрямился, ухватился за низкие поручни, рывком очутился на палубе. Металлический пол мелко вздрагивал. Витек метнулся к капитанскому мостику, но передумал — сначала в машинное отделение, заглушить дизель. А зачем заглушить? Тогда катер вовсе не остановишь. Якорь! Якорем тоже не успеть. Витек скатился по лестнице в кубрик — там спал молодой парень. Все понятно, набрался, сволочь! Витек хлестанул его пару раз по щекам, тот только мотал головой, мутно вращал невидящими глазами.
— Что делать? — вслух спросил Витек и растерянно оглядел кубрик. — Что делать? Все погибло… — Он бросился к лестнице и вдруг закричал, передразнивая себя: — Что делать, что делать!.. Делать надо.
Витек старался не глядеть в сторону невода, но краешком глаза все же отметил — не больше десяти-восьми метров. Будь что будет! И, почти не торопясь, без суеты, он перемахнул пять ступенек, ведущих в рулевую, успел еще там оглядеться и рванул на себя ручку телеграфа; крутанул колесо, дал полный вперед. Внутри будто что-то взорвалось и хлопнуло, взревели дизеля, а он все продолжал налегать на руль. И вот оно — нос медленно, но неумолимо пошел вправо, вправо. Невод и оттяжки оказались где-то под самым бортом. Теперь чуть левее, чтобы не развернуло кормой. Вот так. Теперь что надо. Витек нажал кнопку, и над предрассветной Лососевой рекой, не то тревожно, не то радостно, запела сирена. Сбросив телеграф Витек почти на малой скорости обогнул невод и повернул к берегу. Из палатки уже высыпали полуголые ребята. Давай, давай, гладиаторы! — подмигнул Витек. Он высунулся в окно и хотел им уже приветственно помахать, но что-то его заставило глянуть вбок, на корму. Там, широко расставив ноги, возле бочки покачивался человек. «Сейчас же бухнется за борт», — резанула мысль. Парень взмахнул рукой — Витек еще заметил, как рассыпались искорки брошенной сигареты. В то же мгновение бочка оплыла синим, почти невидимым пламенем, оно скатилось вниз, лизнуло пол, огненной дорожкой пробежало вдоль борта. «Бензин в бочке!» Витек на ходу сорвал с себя куртку, а пока бежал, ему показалось, что бочка приподнялась, готовая вот-вот, словно ракета, устремиться ввысь. Витек бросил на нее куртку, потом вспомнил о стоящем парне.