- Да? - Ирина повернулась.
- В шахматах королева могущественнее короля.
- Это сказал ты, не я, - лукаво улыбнувшись, ответила Ирина.
И чмокнув его на прощание удалилась. Дэниел стоял посреди комнаты и глазел на дверь. Наконец, более-менее придя в себя, он обулся и вышел в коридор. Кингли он нашёл в одном из кресел в стиле Честерфилд, которыми был загромождён длинный коридор. Хозяин дома сидел с самокруткой в руке, затем, выпустив колечко дыма, поймал его на палец.
- Хитро, - сказал Дэниел.
- Без хитрости я ничто, mon ami.
Скрестив руки на груди, Дэниел прислонился к дверному косяку.
- Ты же вроде пытался бросить? - он кивнул на сигарету.
- Я пытаюсь... только не очень сильно. - Кингсли загасил сигарету и встал. - Ну как, понравился завтрак?
Дэни пристально смотрел на Кингсли, пока тот медленно поднимался с кресла.
- Она доминатрикс.
- Да. И что?
Гневный взгляд никуда не исчез.
- Мне нравится, чтобы все доминанты у меня на жаловании время от времени оказывались внизу, - продолжил Кингсли. - Это ценный и поучительный опыт.
Кингсли с Дэниелом стали спускаться по лестнице.
- Ты же привык к профессиональным доминантам-мужчинам, - напомнил Дэниел.
Кингсли выгнул бровь, когда они достигли подножия лестницы.
- Не понимаю о чём ты, Дэниел, - невинно посмотрел на него Кингсли круглыми от удивления глазами.
Дэниел не мог решить то ли рассмеяться, то ли стереть это выражение с лица Кингсли кулаками. Но внезапное появление Ани в дверях, помешало ему решить проблему выбора.
Аня присела перед Кингсли в реверансе, а Дэниела смерила полным отвращения взглядом. Боссу она передала свёрток бумаг, Дэниела одарила ещё одним исполненным отвращения взглядом. Увы, девчонка была не только девственницей, но и вне досягаемости. Каждый раз, когда она смотрела на него так, Дэниела так и подмывало оставить на её заднице отпечаток своей ладони. Такая строптивица нуждается в укрощении.
Кингсли отослал Аню по-французски, и, бросив на Дэниела ещё один презрительный взгляд, та бросилась вон из комнаты. На крепкие бёдра и стройные ноги девушки, почти не прикрытые слишком коротким матросским платьицем, нельзя было не обратить внимания.
- Я знаю, о чём ты думаешь, - нараспев произнёс Кингсли, просматривая бумаги.
- Нет, не знаешь.
- Хочешь показать нашей маленькой морячке, что ты за моряк.
- Ладно, пожалуй, ты и впрямь знаешь, о чём я думаю, - рассмеялся Дэниел. - И поскольку я канадец, очевидно, у неё навечно в чёрном списке.
- На самом деле она ненавидит тебя не за то, что ты канадец, а за то, что одет как кусок дерьма.
Д эниел посмотрел на свою одежду.
- Ещё вчера я был в Перу. По меркам Перу это весьма прилично.
Кингсли кинул бумаги на стол и смерил его долгим взглядом.
- Мой друг, ты больше не в Перу. Я позвоню своему портному. Встретишься с ним завтра.
Дэниел тяжело вздохнул. Все его прежние вещи теперь сидели плохо. Он всегда держал себе в форме, но после года восхождений на горы плечи стали шире, а талия уже. А у Кингсли действительно был лучший портной в городе.
- Я не планировал задерживаться в городе, - напомнил Дэниел. Надо было заехать и в свой загородный дом, хотя мысль о возвращении туда не доставляла особого удовольствия. Слишком уж много воспоминаний поджидает там: воспоминаний о последнем годе Мэгги, когда она умирала, о трёх годах ада, последовавших за её уходом, и о благословенной неделе с Элеонор.
- Так поменяй планы. Останься в городе хотя бы на аукцион.
- Зачем? - спросил Дэниел. Он не собирался делать ставки на Аню. Даже ради того, чтобы она ужаснулась от мысли отдать свою девственность дурно одетому англоговорящему канадцу.
Кингсли хлопнул его по плечу и повернулся.
- Потому что ты один из нас, mon ami.
Глава 3
ТРИ ЖЕНЩИНЫ
И как он позволил Кингсли втянуть себя в это?
Дэниел снова и снова задавал себе этот вопрос, пока блуждал по комнатам, пытаясь взять себя в руки. Палатки, хижины, юрты - он спал в них больше года, и вот стоит в гостиной роскошной квартиры в Верхнем Вест-Сайде, в которой когда-то жил с Мэгги. Они с женой делили время между городом и Большим домом, как его называла Мэгги, пока болезнь не подточила её силы настолько, что о путешествиях пришлось забыть. Мэгги решила, что желает провести свои последние месяцы с ним за городом. Кто бы мог подумать в тот день, когда он перенёс её хрупкое тело из машины в дом, что пройдут годы, прежде чем он снова увидит город.