- Я принимаю вашу клятву. - Деревянным голосом ответил я. - Встаньте ваша милость.
Вильдрамм медленно поднялся, поклонился и степенно, как уже настоящий барон, удалился с помоста - в море приветственных криков и дружеских похлопываний по плечу.
Эрцграф выдержал положенную паузу, свысока поглядывая на все эти простые и искренние проявления дружеских чувств, после чего дал едва уловимый сигнал. Гром позолоченных труб вновь стал неприятной неожиданностью.
- И наконец! - Пророкотал эрцграф в наступившей тишине. - Мы вызываем сэра Ордиса Эрестара!
Было слышно, как кто-то поперхнулся, наверное, вином. Сомнений в том, кто это сделал, не было, и я невольно сжался, опасаясь какой-нибудь пьяной выходки от весьма расслабившегося наёмника.
Но мои опасения сразу улетучились, как только пред глазами предстал моментально протрезвевший и заметно взволнованный заместитель Телеремнара. Правда, его слегка качало, но это не страшно.
- Сэр Ордис Эрестар! - Напрямую к наёмнику обратился эрцграф, слегка меняя порядок награждения. - Учитывая вашу длительную и беспорочную службу к вящей славе Пресветлой Империи на юго-восточных её пределах, а также присовокупляя проявленный героизм и мастерство полководца в победоносной кампании по искоренению роменагорнской угрозы...
Ордис весь вытянулся, словно до предела натянутая струна, округлившиеся глаза едва не выпадали из орбит, а лицо пошло красными пятнами от того, что он через раз забывал дышать - зрелище волнительное и забавное одновременно.
- ...Его Императорское Величество, проявляя справедливую волю свою и выказывая высокую милость....
Луциний опять взял паузу - Станиславский недоделанный! - пошуршал свитком и торжественно закончил:
- Уведомляет через меня, своего преданного слугу, что вы, сэр Ордис Эрестар, восстановлены в титуле и благородном положении! Вам возвращают титул виконта и фамильный герб третьей ветви с правом наследования. Выбор земель, достойных означенного титула, вновь остаётся на усмотрение его светлости маркграфа Дэнилидисы!
Ордис пронзительно зыркнул на меня, и, получив все подтверждающие бумаги, слишком твёрдой походкой промаршировал в направлении трона и в двух шагах от меня бухнулся на одно колено, слегка наклонив голову.
Во второй раз с клятвой сюзерена получилось намного проще, после чего виконт произнёс:
- Я - виконт Ордис Эретас, здесь и сейчас приношу вам, мой сюзерен, маркграф Дэнилидиса, вассальную клятву. И клянусь всем святым, своей жизнью и честью, что буду выполнять исходящие от вас приказы и указания, не противоречащие законам Империи и законам божьим. И клянусь сталью, что отныне ваша жизнь и спокойствие ваших земель для меня пуще собственных!
Я с удивлением слушал весь этот высокопарный бред, но встретившись с Ордисом взглядом, я понял, что всё это произносится на полном серьезе и от всего сердца.
- Я, принимаю вашу клятву, - не мигая, ответил я, - встаньте, ваше сиятельство....
Ордис, преисполненный важностью момента, поднялся и, учтиво и грациозно раскланиваясь, спустился обратно - к товарищам, поздравлениям и подносам с вином.
- А сейчас, доблестные воины и благородные лорды, - возвестил эрцграф, - пир!
Зал радостно и дружно взревел, предвкушая богатое угощение и обильное возлияние, тем более - заслуженное. Под возбуждённые крики и ликование зал наполнился расторопными слугами, что за несколько минут расставили столы, лавки, расстелили скатерти и принялись споро и оперативно расставалять посуду и заносить еду и вино. Пир начался.
Глава 21.
Столы ломились от яств и кувшинов с вином, воздух пропитался безумной смесью ароматов, слуги сбились с ног, поднося новые блюда и унося пустые подносы с обглоданными костями. Поначалу лорды и воины, блюдя кастовые принципы, вкушали отдельно друг от друга внутри своих обособленных групп, но по мере увеличения количества выпитого вина разногласия и отличия стирались всё больше. И вот уже всё больше лордов подсаживается к имперским командирам, громко произнося тосты и здравицы, пьяно хохоча и братаясь, также и воины всё чаще мигрировали в направлении мест дислокации благородных милордов.
Для нас четверых: меня, княжеской четы и столичного эрцграфа - на тронном возвышении накрыли отдельный большой стол под белоснежной благоухающей скатертью, вся посуда была из серебра и золота и поражала своей утонченной изысканностью...
Приставленные ко мне шустрые слуги накладывали всё новые порции и куски жареного мяса, а юноша с серьезным выражения лица исполнял роль виночерпия, следя за тем, чтобы тяжёлый кубок маркграфа никогда не пустел даже наполовину.
Эх, это только в мелочах и с виду, да и то для непосвященных и тех, кто особым умом не блещет хорошо быть бароном, маркграфом или герцогом, а на самом деле это чёрный труд похлеще ассенизаторского, даже напиться уже нельзя, ибо уроню своё маркграфье и сюзеренское достоинство. Только широкие полномочия приятно сглаживают некоторые углы. А ведь надо экономику наладить, армию организовать, побережье с островами отвоевать....
- Ваша светлость, - вежливо прервал мои невесёлые мысли Телеремнар, что вместе с княгиней расположились по правую руку, - разгладьте своё чело хоть на время пира. Сегодня мы не только празднуем великую победу и чествуем героев, но также и отмечаем день святой Эларии, которая проповедовала о том, что уныние есмь один из самых страшных грехов, а постоянные думы о деле делают ответственных мужей слепыми, которые в слепоте своей ведут паству свою в бездну мрака и отчаяния.
Однако ж, как хорошо сказано. И в самом деле, чего это я? Столько пережито, столько перенесено, можно ведь и расслабиться слегка!
- Спасибо, князь, - ответил я с искренней улыбкой, - я последую вашему совету.
- Но также, - продолжил Телеремнар, - она учила и умеренности и разумному воздержанию.
- Я понял вас, - хохотнул я в ответ, салютуя кубком, - упорядоченный хаос - это по мне.
- Гм.... Да, конечно.
Мой искромётный юмор вновь смущает местные умы, даже такие светлые. Да и пусть, об этом подумаю завтра.
В какой-то миг, когда пиршество подходило к экватору, в зале появились музыканты и жонглёры, призванные слегка отвлечь от поедания и возлияний. Гул голосов был щедро разбавлен лёгкой весёлой музыкой, взвились в воздух разноцветные мячи, кинжалы, ленты....
- Ваша светлость. - Улыбчиво прощебетало справа. Княгиня. - А вы увлекаетесь стихосложением?
- Был такой грех, - учтиво ответил я, - даже песни кое-какие слагал.
- Как мило! - Благоговейно воскликнула Элсиленна. - Ваша светлость! Маркграф! Теперь вы просто обязаны спеть мне хотя бы одну из своих, без сомнения, великолепных песен!
Начинается! Что тебе не сидится за мужниной спиной?
- Да, ваша светлость, - повернулся ко мне всем корпусом Телеремнар, - я целиком и полностью поддерживаю свою супругу в её желании. Мы будем польщены.
Конечно, сказал бы ты что-нибудь против при честном народе. Подкаблучник, блин!
- Присоединяюсь. - Раздалось слева.
Я резко обернулся, уперевшись в рыбий взгляд эрцграфа, где еле заметно промелькнула ехидная искорка. Улыбаешься, гад! Тебе-то оно зачем???
- Ох, я даже и не знаю... - начал я вежливо отнекиваться.
- Протесты не принимаются! - Весело перебила меня княгиня. - На каком инструменте вы играете, маркграф?
- На гитаре, - ляпнул я не подумав, - да и то - давно не практиковался.
- На чём? - Подкрашенные бровки взметнулись вверх.
- Ну, это.... - промямлил я, лихорадочно окидывая взглядом входящих во вкус музыкантов и с ужасом отмечая, что на некоторых пузатых подобиях гитар с выгнутыми грифами играют целых трое. Влип.
- Вот что-то наподобие этого. - Убито сказал я, вяло кивая головой в сторону двольной жизнью троицы.