Чёрт возьми! Сколько еще этого "что-то" будет там лопаться и умирать?! Слишком чувствительно это моё человеческое сердце, надо как-то заставить его быть потолще и погрубее.
- Князь. - Оборачиваясь на ходу, зло рявкнул я. - Срочно обеспечьте безопасность горожан, лишившихся дома! Организуйте защиту и сопровождение до моего дворца. На первое время расселим их там.
- Но... - Неуверенно заикнулся он.
- Никаких! - Злость, подстёгиваемая теплом Перстня, начала закипать и пузыриться. - Выделите для этих целей городскую стражу! Всё равно от них мало толку в предстоящей резне, а на огонь им уже хватит пялиться!
- Будет сделано. - Не стал спорить Телеремнар, молча разворачивая коня.
- Стойте! - Бросил я в спину. - Первым делом уберите трупы с улицы!
Князь кивнул и, дав шпоры коню, исчез в первом же переулке. Видать, задел я его самолюбие, ну ничего - отойдёт, не барышня.
Минут через десять мы с графом выметнулись на кишащий отрядами имперских солдат широкий проспект, который рассекал город с севера на юг, отделяя жилые кварталы от складов, арсеналов и мастерских, а дальше к западу, стиснутая скалистыми берегами, несла свои чёрные воды Айрона.
Впереди полыхало кольцо огня, что не давало загнанным в ловушку эльфам предпринимать какие-либо активные действия, ограничиваясь лишь обстрелом наших отрядов, что тоже не очень хорошо, учитывая их легендарные меткость и скорострельность. Но наши воины были защищены хорошими доспехами и щитами, а эльфам пришлось пользоваться непривычными имперскими луками, которые были слишком туги для них.
Построением отрядов к атаке на посещенном мною участке командовал высокий буйволообразный воин, заросший чёрной курчавой бородой до самых глаз.
- Бегом, волчья сыть! - Рычал он. - Арбалеты - в третью линию!
- Кто таков? - В тон проорал я, подводя коня почти вплотную к этой глыбе, закованной в сталь с ног до головы.
Воин дёрнулся, резко оборачиваясь, блеснули налитые яростью глаза, но, увидев меня, сразу переменился в лице, как-то сник и даже сделался меньше ростом. Но отрапортовал, не опуская головы и не отводя взгляда:
- Пехотный сотник четвёртого Большого имперского полка - Эддар Хольдрум, ваша светлость!
- В атаку намылились? - Спросил я и сам подивился прущему из меня задору - Перстень грел всё сильнее, гоня жар от руки выше и по всему телу.
- Так точно, ваша светлость! - Гаркнул сотник. - Намечено всеобщее наступление! А как, по-моему, так давно пора - многих ребят уже потерял, стоя тут, как баран на закланье.
- Похвально, - усмехнулся я, - похвально, что высказываешь своё мнение и вдвойне похвально, что оно совпадает с моим.
- Да колдун у них там, - зло сплюнул он под ноги, - как сил подкопит, так огонь тут тушит, и сразу же стрелять начинают остроухие эти. Мочи уж нет терпеть такое!
- Молодец! - Похвалил я. - Неча им тут! Я лично твою сотню в атаку поведу. Вот прям щас!
Обалдевший от такого заявления Эддар смог лишь выдавить:
- Так точно... ваша светлость...
В неверном свете пожарища изготовившееся к атаке воины казались безмолвными призраками, от ближайших домов выхватывались обращённые на запад стены и углы, всё остальное тонуло в чернильном мраке.
- Эддар! - Крикнул я, всматриваясь сквозь жёлто-рыжую круговерть, туда, где засела остроухая нечисть. - Распорядись, чтобы нашу с графом поклажу стерегли пуще зеницы ока. Как только сделаешь, так сразу в бой.
- Но, ваша светлость. - Пытался возразить сотник. - Есть приказ по войскам, что сигналом к атаке будет тройной сигнал рога его светлости князя...
- Сигналом к всеобщей атаке, - холодно прервал я, - будет удар твоей сотни!
Я свесился в седле, нависая над оторопевшим сотником, и, глядя тому прямо в глаза, раздельно произнёс:
- Это не обсуждается. Надеюсь, это понятно?
Эддар как-то судорожно кивнул и, проорав "Будет сделано!", рванул куда-то в сторону, на ходу раздавая приказы, чтобы освободили наших с графом коней от ценной поклажи с дальнейшей охраной последней.
Как только подбежавшие воины выполнили первую часть приказа, я обнажил меч, и, воздев его над головой, зычно прокричал:
- Доблестные воины! Храбрые солдаты! Неча тут ждать! Вижу, что застоялись уже! Я, ваш маркграф, поведу вас, чтобы раздавить эту остроухую сволочь!
Последние слова потонули в исторгнутом сотней глоток кровожадном рёве, солдаты потрясали оружием и рвались в атаку.
- Ну что, граф? - Со злой радостью в голосе прокричал я, оборачиваясь. - Вы со мной?
- До конца! - Проорал он в ответ, выдёргивая полыхнувший алым клинок.
Жар полностью овладел мной, я снова был воплощением силы и воли Перстня, меня вела ярость и жажда крови. Я что-то орал, сдирая гортань, перед глазами плыла багровая круговерть, конь подо мной послушно рванул с места в карьер, без страха окунаясь в ревущую стену пламени. Лишь дикая радость и упоение клокотали во мне, подминая трепещущую заячью душонку.
Огонь послушно изогнулся, расступаясь, и, сомкнувшись за спиной, рванул вперёд двумя длинными крылами, рассыпаясь по периметру шагах в тридцати передо мной. Послышались истошные крики и вопли боли, из тёмных щелей и закутков стали вываливаться оглушенные и обожжённые высокие гибкие фигуры. Я с искренним удовольствием и наслаждением рубанул ближайшего ко мне эльфа, который зажимал лицо руками и что-то кричал.
Не задерживаясь, я рванул дальше в чёрные лабиринты улочек, размахивая полыхавшим собственным огнём клинком. За спиной послышался дробный перестук копыт - граф пытался не отстать, а дальше - нарастающий рёв всесокрушающей стальной имперской пехоты. Сотня вступила в бой.
Перед глазами с упорной настойчивостью вставали картины, подхлёстывавшие ненависть и сжигавшие всякие сомнения: трупы хуторян на поле перед Роменагорном, разрываемые ожившими древесными отростками беспомощные пленники, деревянная лошадка с отломанной ногой, разбитые детские личики с застывшими распахнутыми глазами...
Я метался и рычал, словно дикий зверь, безжалостно рубя всех, кто попадался на пути, граф едва поспевал за мной, прикрывая спину и порой что-то предостерегающе вскрикивая. Но я его не слышал, я весь отдался ярости и ненависти, пожираемый изнутри беспощадным пламенем.
Казалось, что одержимость передалась и ведомой мною сотне, солдаты не жалели никого, они рубили, протыкали, втаптывали в грязь. Ошарашенные внезапностью нападения, эльфы пытались запереться в ближайших домах и строениях, но имперцы в считанные мгновения выбивали двери и вламывались внутрь, сея смерть.
Через некоторое время, когда мы уже практически дошли до Айроны, в воздухе проплыл величавый сигнал рога, возвещающий о всеобщем наступлении имперских сил по всем направлениям.
А дальше была просто резня, эльфийская кровь щедро лилась по каменным улицам Приреченска, наполняя воздух приторным запахом. Мы не щадили никого, выплачивая долг сторицей...
Светло-серая полоса на востоке потихоньку отодвинула ночную темень, гоня её на запад. Горизонт окрасился робким розовым цветом, редкие прозрачные облака полыхнули, загораясь от первых солнечных лучей.
Всё было кончено, в пределах города не осталось ни одного живого эльфа и, охваченные горячкой боя люди, потихоньку приходили в себя, нехотя опуская окровавленное оружие и с изумлением вглядываясь в лица стоящих рядом, словно безмолвно вопрошая: "А что это было?".
- Мы победили, маркграф! - Теренций радуется словно младенец, изо рта вырываются клубы пара. - Первый день зимы ознаменован нашей победой!
А потом был короткий совет, подсчет потерь и всеобщее решение - двигаться дальше, так как тело Фанрота нигде найдено не было. Расследование по горячим следам показало, что эльф с ближайшим окружением скрылся за Айроной. Представился повод испытать эффективность любезно выделенной Горлимом "Слезы". Первыми подопечными стали командиры и воины, бывшие в отрядах, что блокировали эльфийское отродье с запада.