— Ну и вонища! — сказал Денис, чтобы как-то отвлечься от жюльенов и оливье. — И откуда только такая?
— Эдо как даз подятдо, — отвечала Леся, не разжимая носа.
— Из вот этих шахт? — предположил Денис.
— Эдо де шахды! — возразила Леся. — Эдо чедвефедбы.
— Кто?
— Чедвефедбы!
— Не понял!
— Тьфу ты! Да червефермы это! — экспрессивно повторила Леся, разжав нос. — Фермы, где выращивают червяков, которых хрули потом едят! Это как у нас, у людей, птицефермы!
— А почему они так воняют?
— Да потому, что червяки живут в навозе! Все эти кучи состоят из навоза! А внутри них размножаются червяки!
— Какая гадость! — не удержался Максим. — Не даром же они такие, эти хрули. Моя мама все время говорит: «Мы есть то, что мы едим». Вот они едят гадость и сами становятся гадами!
— По-моему, ты к хрулям несправедлив. Нельзя по двум подонкам судить обо всех, — Леся в очередной раз вступилась за славный народ торговцев и предпринимателей. — И потом, некоторые люди, например первобытные племена в джунглях, тоже питаются лягушками и личинками. А эскимосы, как известно, специально выращивают плесень и затем едят ее.
— И все равно люди лучше хрулей, — проворчал Максим. И, помолчав с минуту продолжил:
— Так на чем это мы остановились? Правильно. На котлетах по-киевски…
Вскоре конусы червеферм окончились и дорога врезалась в траченную солнцем миндальную рощу. Увы, миндаль был еще совсем зеленым и ужасно горьким.
Напрасно ребята снова и снова лущили бархатистые зеленые орехи — их содержимое не сгодилось бы в пищу даже свиньям.
Зато на окраине миндальной рощи их поджидал настоящий сюрприз: из земли бил родник!
Денис, Леся и Максим встали на четвереньки и жадно, словно животные, припали к ледяному зеркальцу воды.
Пожалуй, с таким наслаждением ребята не пили никогда в жизни!
Вода, обыкновенная родниковая вода, в тот миг казалась им самой сладкой, самой необходимой вещью в мире!
— Вот это кайф! — экстатически провозгласил Максим, на секунду отрываясь от воды.
— Никогда не буду больше покупать пепси. Вода гораздо вкуснее, — заметила Леся.
— Вот бы еще искупаться, — в задумчивости протянул Денис. — Жаль только, что места тут мало…
Возле родника они провели целый час. Плескали друг на дружку водой, умывались и мыли ноги в ручейке, который убегал в сторону моря. Ледяные струи бодрили тело и веселили душу. И неудивительно, что совсем скоро их положение больше не казалось ребятам трагическим.
Тем более, что неподалеку от родника обнаружилось… персиковое дерево!
В отличие от миндаля, персики были спелыми. Такими спелыми, что даже начали опадать на землю, где их с удовольствием клевали птицы и грызли суслики. Их даже рвать не пришлось — знай подбирай самые краснобокие и сочные.
В тот день Денис установил свой личный рекорд по съеденным персикам. Он проглотил шестнадцать штук!
На два персика от него отстала Леся. А вот Максим — тот съел восемнадцать!
Пожалуй, в Лицее никто из ребят не сгрыз бы и трех персиков подряд. Разве хотелось в Лицее каких-то персиков, когда там подавали даже авокадо, не говоря уже о чернике, голубике и морошке!
В той дикой миндальной роще, за много километров от столицы Хрульского Халифата, ребята по-новому взглянули на проблему здорового питания.
Как ни славно было у родника, а пора было двигаться дальше.
Набив полные карманы фруктами, ребята нехотя встали и пошли к дороге. Лица у всех были довольные. Денис травил анекдоты, Леся смеялась. И даже Максим сменил пластинку. Он почти не вспоминал про котлеты и шашлыки!
Лишь одно теперь смущало ребят: за все время своего пути они не встретили ни одного хруля. Исконные обитатели Копейкина острова как сквозь землю провалились! И на червеферме, и в садах — всюду было безлюдно!
— Недаром Князь Нелюда держал Снежную в Бухте Брошенных Кораблей. Ни там, ни вокруг нее действительно никто не живет, — заметил по этому поводу Денис.
— Насколько я помню карту, это действительно самая безлюдная часть Копейкина острова, — подтвердила Леся. — Или, точнее, безхрульная.
Первые хрули встретились ребятам только к вечеру, на развилке. Там их дорога, идущая мимо Бухты Брошенных Кораблей в столицу, вливалась в другую, ведущую в столицу невесть откуда. (Новая дорога была шире и новее старой. И на ней имелись указатели!)
На скрипучей повозке, запряженной неказистым осликом, ехали двое хрулей.