– А как они нас в Закрытке находили? Как они твой дом нашли? Как они обнаружили нас в башне Хитроцельса? – выпалил Денис.
– Ну, в башне Хитроцельса они, кажется, нас просто увидели...
– А в Закрытке? Что привело их в окрестности твоего дома? А потом – к лагерю "Лукоморье"?
– Мало ли что... Может, догадались...
– А вот и не догадались! – таинственно заявил Денис.
– Но у нас нет с собой никакого ифрития, по которому можно было бы нас обнаружить!
– Правильно, ифрития у нас нет. Но вдруг у нас есть кое-что похуже ифрития, что тоже можно "засечь" на расстоянии каким-нибудь магическим прибором?
– И что же это, по-твоему? Может, шнурки на ботинках? Фухтели с чипсами? Или мои часы? Я даже не знаю, что еще у нас есть такого волшебного... – с плохо скрываемой иронией сказал Максим.
– У меня есть теория, – серьезно сказал Денис. – Только ты, пожалуйста, не смейся. Обещаешь?
– Ну... постараюсь.
– Штопор! – многозначительно изрек Денис.
– Что – "штопор"?
– Ну тот штопор, который Тиша с собой носит!
– А что в нем такого волшебного? С виду обычный, только что стеклянный...
– Нет, обычным штопором его никак не назовешь! Ты только вспомни – Хитроцельс его сразу унюхал! И Ракушечья Мантия тоже, когда там, возле дуба, Тишу хотел уволочь, первым делом кармашек на его комбинезоне прощупал, я еще тогда не сообразил, чего он там ищет... А потом Бефинда – думаешь, она зря нас заколдовала? Просто так, от врожденной вредности?
– Ну, она и впрямь вредная, как настоящая ведьма!
– Вредная-то она, может, и вредная! Но подумай, не лень же ей было нас к себе домой тащить, на живоглоте своем катать, секреты разные открывать и ужином нас кормить?
– Может ей делать было нечего...
– Нечего-то нечего, но когда она нас заколдовала, она первым делом что?
– Откуда мне знать – "что"? Я же был не в себе... Из-за этого дурмана...
– А я вот был очень даже в себе! И должен тебе сказать, что Бефинда первым делом за Тишин штопор уцепилась. Украсть его хотела! Вот ради чего она все это затеяла! Чтобы штопор этот отобрать! А, спрашивается, откуда она узнала, что штопор – у Тиши? Ведь он же в кармашке был? Ведь его же совсем не видно?
– Ну... чутье у нее, наверное, особенное...
– А почему бы нам не предположить, что и у бледных витязей такое же самое чутье?
– Предположить, конечно, можно... – задумчиво отвечал Максим. – А что это хоть за штопор такой? Ты у Тиши, случайно, не спрашивал?
– Спрашивал, конечно! Да только он мне отвечать ни в какую не захотел! Нахамил – да и все!
– Ну, ему хамить – как нам на санках кататься. Наверное, у них там, на Джангле, все такие...
– Не в этом дело, – сказал Денис многозначительно, словно заправский сыщик. – Он ведь всегда такой болтливый! А тут – ни одного слова про штопор не сказал! Клялся, что не знает ничего. И просил меня от него отцепиться. Я, конечно, так и сделал. Но вот ты, Макс, мне скажи – стал бы ты носить в нагрудном кармане вещь, про которую ничегошеньки не знаешь?
– Не стал бы. Что я – идиот?
– Вот и Тиша наш вроде бы не идиот. А штопор с собой носит. Все это подозрительно! В этом наверняка есть какая-то тайна! Готов поспорить, чего-то наш шошарр недоговаривает! И бледные витязи наверняка с этой тайной связаны! Эх, знать бы, что это за штопор...
– Может спросим у кого? У какого-нибудь волшебника? – предложил Максим.
– Да где же здесь, в Гуляй-Сарае, возьмешь волшебника? Тем более такого, которому можно было бы доверять?!
– Ну тогда хотя бы у крыс спросим... А вдруг они знают?
Они были уже у самого бассейна, где кипела бурная деятельность.
Суперпрезидент толкал революционные речи, Обгрызамс инструктировал выстроенную шеренгами молодежь, крысы-женщины и крысы-девушки кормили крысенышей принесенной с кораблей провизией. Леся помешивала варево в чану.
А над всем этим реял транспарант, сшитый из кусков разрезанной надвое старой хрульской простыни.
На транспаранте корявым крысиным почерком было выведено: "Ударим валерианкой по хрулям и прочим мироедам!"
ИСТОРИЯ СЕМНАДЦАТАЯ. ЧТО МОЖЕТ ВАЛЕРИАНКА
Рано утром Денис, Леся, Максим и шошарр, в сопровождении Суперпрезидента Кус-Куса Старшего, ветерана Обгрызамса и майора Хрумса заняли наблюдательный пост, который располагался на самой верхотуре Маяка Мигай-Светляка.
Оттуда открывался прекрасный вид на портовую пристань. Значительную часть ошвартованных там судов составляли корабли, давно и прочно облюбованные Гильдией Вольных Мореплавателей.
Помимо уже знакомого ребятам "Калифа Грошыкы-Мои", там были и фрегат "Дебет-Кредит", и галеот "Мояхата-с-Краю", и корвет "Безналичный", а также знаменитый флагман хрульской флотилии "Деньга-Непахнет".
Там стояли также и корабли, на которых крысиная братия отродясь не путешествовала. То ли брезговала, то ли "лапки не дошли", как выражался Суперпрезидент.
Все корабли, и "крысиные", и прочие, были подготовлены к осмотру бойцовыми котами.
Команды выстроились на берегу, палубы были идеально вымыты, паруса – выстираны, а вся металлическая "принадлежность", как выражаются настоящие морские волки, начищена мелом до солнечного блеска.
Сходни кораблей, которые едва заметно раскачивались на пологих волнах, были устланы красными ворсистыми коврами. Как будто не какие-то там коты, а сама Большая Деньга собственной персоной решила почтить корабли своим вниманием.
И это было не удивительно – ведь Колобок, царь Былин-острова, запросил за час работы каждого бойцового кота целых сто золотых монет!
Тем самым Колобок поднял кошачий престиж до заоблачных высот, ведь логика у хрулей была особенная: чем дороже что-то стоит, тем оно ценнее, а чем больше кто-то просит за свои услуги, тем он знатнее!
Собственно, хрули никогда не раскошелились бы на бойцовых котов, если бы не одно обстоятельство – обычные коты, которые в Гуляй-Сарае, конечно, водились, были не в силах сладить с хитроумными бойцами Гильдии Вольных Мореплавателей.
Обычные коты боялись заходить в сырые, темные трюмы кораблей.
А те, которые не боялись, совершенно не могли найти там крыс!
Сержанты и лейтенанты Гильдии Вольных Мореплавателей не зря ели свой хлеб – в трюмах было обустроено много тайных лазов и укрытий – или, как говорил Обгрызамс, "укрывалищ".
В этих укрывалищах вольные мореплаватели как раз и отсиживались во время кошачьих рейдов, а унюхать, где они располагаются, коты были не в состоянии.
В тех же случаях, когда коты все-таки обнаруживали крыс, бойцы Гильдии зашвыривали их бомбочками с мелко помолотым красным перцем. От перца коты начинали чихать и кашлять, а бойцы за справедливость тем временем давали стрекача...
Но самым большим недостатком обычных котов в деле борьбы с крысиной напастью было то, что, не обшарив весь трюм вдоль и поперек, они не могли даже определить, есть ли на судне крысы или нет. В то время как бойцовые коты славились своим умением обнаруживать крыс по запаху с самого берега...
– Вот они! Идут, так их перетак! – заявил Обгрызамс, прикладываясь к правому окуляру морского бинокля, такого старого, что, не исключено, еще капитан ван дер Страхен использовал его во времена своей душегубской молодости в должности капитана "Летучего Голландца", корабля-призрака.
– А ну-ка, дайте же и мне посмотреть! – взвизгнул Суперпрезидент и, деликатно отодвинув Обгрызамса, приник к левому окуляру бинокля.
Оптических приборов, позволявших разглядеть подробности того, что происходило на пристани, в командном пункте на Маяке Мигай-Светляке было ровно два.
Один из них, как уже было сказано, представлял собой старый морской бинокль, чьи несомненным преимуществом было то, что в него могли смотреть разом две крысы.
Второй – подзорную трубу, которая, судя по зеленой патине, сплошь покрывшей бронзу, была еще старше, чем бинокль.
Эту трубу Гильдия Вольных Мореплавателей милостиво предоставила в распоряжение ребят и шошарра.