В эту минуту во флигеле, совсем рядом, послышался стук отодвигаемого стула, и кто-то со смехом выглянул в окно.
– Ну и дождина зарядил, на ночь глядя, – проворчал Максим, неуклюже уворачиваясь от длинных тонких струек, стекавших с верхнего карниза из-под крыши. – А я еще думал на чердаке сегодня ночевать. Духота неимоверная!
– Сыро там, – откликнулся из глубины комнаты Антон. – И под утро точно прохватит ветерком. Я сегодня закат видел – одни ветра сплошные на завтра обещаются.
– А дождь-то грибной, – обернулся Максим.
И, резко дернув раму, он с силой захлопнул окно. Так что жалобно прозвенели стекла в форточке. И следом за тем в комнате задернули занавески.
Напротив окон, под вымокшим деревом стоял Денис. Он застыл как изваяние, бледный, с остановившимся взором. Вода все еще понемногу стекала с его волос, куртки, штанин. Он вымок до нитки, но словно не замечал того.
Перед ним, там за окном, остался спокойный и безмятежный мир, в котором и он пребывал еще днем.
В этом мире тоже было место загадкам, секретам и тайнам. Там можно было разгадывать магию гор и волшебство пещер, подтрунивать над слабачками и бесстрашно поглядывать на соперников, равных тебе по силам.
Но там пока еще не было смерти. Холодной, бесстрастной, равнодушной и оттого казавшейся еще страшнее. Покуда еще не было. Поскольку она была обещана на завтра.
Дверь рывком распахнулась, и Денис предстал перед своими встревоженными друзьями точно растрепанный воробей: истерзанный, перепуганный, но все-таки избежавший когтей коварного кота. И неподвижный, как статуя изо льда.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ, В КОТОРОЙ ДЕНИС РАЗБРАСЫВАЕТ КАМНИ И ПЫТАЕТСЯ НАЙТИ В ЭТОМ СМЫСЛ
"Эй, Крысиный человек! Они знают, Кто ты. Они знают, Что ты. Они не отступятся".
Денис, не переставая, бубнил про себя эти слова гигантского крыса, чтобы не забыть. Непонятно почему, но мальчику совершенно не хотелось записывать их на бумагу. При этом он уже второй час разыскивал Нектария, забросив занятия, не отвечая на возмущенные расспросы друзей, на бегу отмахнувшись от Петера, как всегда хотевшего что-то у него спросить.
Поутру Денису пришла в голову все та же мысль, что не давала ему покоя после последнего разговора с маленьким воспитанником.
– Я думаю, ректор знает... – тихо произнес Петер.
– Ректор? – недоверчиво покосился Денис. – Это тот, который – легенда?
– Почему ты так считаешь?
– Да потому что не может такая академия, как ваша, существовать без реального руководителя. Понимаешь – реального. А не того, который будто бы когда-то и зачем-то удалился от дел. И ушел в туман. Это сколько лет назад случилось? Десять, пятьдесят, сто, двести?
Денис перевел дух и взглянул на Петера с откровенным сожалением.
– В Магисториуме уже давно правят деканы Игнациус и Алоиз, который сейчас ошивается в нашем Лицее. Они лишь прикрываются именем ректора, а тот, небось, уже много лет как сгинул. Я еще в первый день спрашивал и ребят ваших, и Магнуса – никто даже не знает, как он выглядел. А портреты его почему-то изображают совсем разных, не похожих друг на друга людей. Знаешь, Петер, я не удивлюсь, если...
Теперь Денис упорно разыскивал Нектария по всему замку, чтобы проверить вчерашние слова чудовища на последнем из преподавателей Лицея. Денис больше никому не доверял. Он хотел только одного: повторить слова монстра и при этом просто посмотреть Нектарию в глаза.
Час назад Денис уже проделал то же с Архивариусом и Библиотекарем. Он заговорил с каждым порознь и оба раза как бы между прочим ввернул фразу, что перед смертью передал ему огромный Крыс.
И в первом, и во втором случае Денис увидел перед собой лишь вытянувшиеся физиономии и округлившиеся глаза. А затем – ласковые улыбки, осторожные слова дружеского участия и даже вежливые предложения лекарства от головной боли. Или солнечного удара, как вариант.
Но сколько Денис ни пытал глазами почтенных "бумажных" чародеев, сколько ни напрягал собственную проницательность, сколько ни пытался усилить свою мнимую способность читать чужие мысли заклятием, запрещенным к употреблению в Лицее вслух, пользы это не принесло. Оба чародея манускриптов и рукописей остались в полном недоумении.
А Денис – в полнейшем отчаянии. Он был уверен, что убитая крыса говорила именно о преподавателях Лицея, и, значит, теперь оставался только один. Но почему он – Крысиный человек?
И Денис вновь мысленно возвращался к мысли, посетившей его в разговоре с Петером. Она была смутная и неуверенная, но чем больше Денис над ней думал, тем убедительнее и логичнее казалась она герою нашего повествования.
Прежде всего, Дениса смущало то обстоятельство, что во всей этой истории с Крысами и Крысятами, в логике ее развития, было немало откровенно слабых мест. И, прежде всего, сам заговор воспитанников, что днем прилежно отсиживали на занятиях, учтиво внимая словам наставников, а по ночам превращались в здоровенных грызунов.
Уж слишком балаганным, фальшиво-театральным показалось Денису в ту ночь это сборище будущих хозяев Магисториума с Людвигом во главе. Словно дети, на целый вечер случайно оставшиеся в замке одни, без родителей, разыгрывают спектакль, тщательно подражая взрослым волшебникам.
Вот только в любой постановке, в каждой пьесе непременно должен быть тот, кто уже заранее распределил все роли. И наперед решил, что будут играть актеры – трагедию, комедию или фарс.
Отчаявшись разыскать Нектария, Денис вернулся во флигель и уселся за столом. Если не получилось сразу, надо попробовать позже. И он принялся разглядывать трещинки на клеенке вокруг чайника, чтобы хоть как-то успокоить разгоряченное сердце.
Ни к чему новому этот процесс Дениса не подвигнул, и тогда, частенько возвращаясь мыслями к Нектарию, он решил попробовать его методику магической зарядки. Но – попытаться применить ее к дознанию. Этому в Следопытном посаде их совсем не учили.
Движимый скорее наитием, чем логикой, Денис выбежал во двор и тут же вернулся с гостью камешков. Он рассыпал их на столе и стал помечать каждый карандашом. Соответственно он составлял параллельный список букв и в своем блокноте.
Каждому камешку Денис отрядил собственную букву, по началу имени. Таким образом, на столе у него очутились воспитанники Людвиг и Фриц, мастера-преподаватели Игнациус и Магнус, кандидаты в Братство Хитрецов Петер, Ансельм и Франциск, самый тупой и исполнительный парень среди свиты Людвига. А также еще несколько воспитанников, более-менее заметных на общем фоне ребят академии.
Камни еще оставались, их было четыре. Денис на миг задумался. После чего решил, что, возможно, это как раз тот знак, который, быть может, сейчас милостиво подает ему судьба будущего следопыта. И пометил три камешка буквами "Б", "А" и "Н". Они означали соответственно Библиотекаря, Архивариуса и самого учителя Нектария.
Оставался еще один камень.
Денис тщательно перебрал в памяти всех сколько-нибудь значимых обитателей Магисториума, включая главного конюха и обер-повара. Для, успокоения совести даже пробежался по главным волшебникам Лицея. И в итоге последний камень все-таки остался непомеченным.
Наш герой с сожалением отложил камешек в сторону и внимательно оглядел все оставшиеся. После чего принялся усердно концентрироваться на каждом, представляя себя то Людвигом, то Фрицем, то деканом Игнациусом или лицейским Библиотекарем. Денис мысленно смотрел на них со стороны, пытаясь заставить их совершать какие-то действия. По сути это были привычные для каждого поступки. Но фокус был как раз в том, чтобы взглянуть на каждого именно его собственными глазами!