Денис Шутов
Денискин йогурт, или Это всё из-за Драгунского
Я всегда считал, что герои книжек какие-то глупые. Да почти всех их бед можно легко избежать, если чуть-чуть подумать. Эх, вот бы так же легко можно было избежать утренней каши!
Сегодня передо мной дымился геркулес. А рядом уже почти дымилась мама. А за окном вовсю дымилась вьюга.
– Денис, тебе нужно съесть кашу! – в третий раз повторила она. Мама, конечно, не вьюга. Хотя и вьюга, как будто, выла о чем-то таком же.
– Не хочу, не люблю геркулес, – проныл я в такт вьюге, – он склизкий и противный.
– Ну что мне с ним сделать?
– Не знаю: сама съешь, папе оставь, в мусорку выкинь…
– Я имела в виду, что мне с ним сделать, чтобы ты его съел? Я вообще-то полчаса у плиты стояла, для тебя его варила – он вкусный и полезный, не буду я выкидывать!
– Не бывает ничего вкусного и полезного. Мам, я уже большой и давно понял – либо одно, либо другое.
Она только вздохнула в ответ.
– Ну, хочешь, я сам кашу выкину? – проявил я трудолюбие, которого, по словам родителей, мне очень не доставало. Мама не оценила.
– Вот только попробуй выкинуть… Хм… – прервалась она, – а давай вот что: ты будешь есть, а я тебе книжку одну вслух почитаю. Поучительную.
Видно, я скривился похлеще, чем от геркулеса, так что мама тут же добавила:
– И смешную.
– «Поучительная и смешная» – это как «вкусное и полезное»: сказки, не бывает такого. Да и вообще, все твои поучительные книжки поучительные только потому, что у них герои вот такие, – я постучал по столу, – ворона, которая умудрилась лисе поверить. Или лев, который считал, что трусливый. Или Пиноккио, который ну просто дуб дубом. В общем, все про дурачков.
– Про дурачков, говоришь? Интересно, потому что вот эта книжка прям про тебя!
Вот те раз!
– Она так и называется, – продолжила мама, – «Денискины рассказы». Там есть история про Дениса, который тоже не любил кашу. Хочешь узнать, к чему его это привело?
– Если он в конце всё-таки полюбил кашу, то это точно ерунда – даже не начинай.
– Не полюбил. Это правда очень весёлый рассказ. Драгунский написал. Эх, сохранилась бы книжка, я бы о ней раньше вспомнила, ну ничего, я её сейчас быстренько в интернете найду.
– Ну ладно, – согласился я. Пусть читает свои «поучительные» истории – лишний раз убедится, какой я умный по сравнению со всеми этими из книжек.
– Давай ложку за строчку? Ты ешь ложку, а я тебе читаю строчку?
– Давай. Только строчку вперёд. А лучше две!
– Жуй, не торгуйся.
И я начал жевать. А мама прочитала, что тайное всегда становится явным, что если кто-то поступает нехорошо, про это обязательно узнают.
– Вот уж дудки! – не выдержал я, – если всё сделать с умом, то никто ничего не узнает.
– Дениска тоже так думал. Ешь, не дискутируй с книжкой.
Я ел. А мама пересказывала причитания Дениски по поводу манной каши.
– Слабак! – выпалил я, – если он из-за манки нюни распустил, что бы с ним от твоего геркулеса стало?
– Ну, спасибо! Нормальный у меня геркулес, ешь давай.
– Да ем я, ем.
Потом мама добралась до обещания прогуляться в Кремль за кашу.
– Ого, – начал я хитрить, – ему аж Кремль за кашу предложили, а ты мне всего лишь книжку почитать.
– Ты же не любишь в Кремль ходить.
– Вот именно. Можно за то, что я сейчас всё съем, я с вами в следующий раз в Кремль НЕ пойду?
– Опять торгуешься?! Ешь, давай. Как тут написано: «безо всяких разговоров»!
Мама дошла до места, в котором Дениска попытался подсластить кашу с помощью сахара, кипятка и хрена. Она захихикала, а я фыркнул – вот дурачок. Затем прочитала, как он выплеснул манку в окно. Я посмотрел на наши старые деревянные рамы. Они и летом-то с трудом открывались, а на зиму папа и вовсе «законопатил» их какой-то мазюкой, поролоном и скотчем. Форточка, правда, отворялась легко. Но кашу я в такую вылить не смогу – высоковато. Зато когда подрасту, может и получится – надо запомнить. А ведь действительно: пока довольно поучительная книжка.
– Как думаешь, что случится дальше? – спросила мама.
Хотя Дениска был не такой сообразительный, как я, я ему сочувствовал – тёзка ведь, и поэтому хотел, чтобы он попал в свой Кремль, если уж так рвётся. Но раз книжка поучительная, значит что-то у него пошло наперекосяк. А что тут может пойти наперекосяк? Ну, понятно.
– Каша кому-нибудь на голову попала?
Мама продолжила читать, но, как будто, немного с гордостью за мою догадливость.
– А у нас дверь закрыта? – забеспокоился я, когда в Денискину комнату внезапно вошёл милиционер.
– Закрыта, – неуверенно ответила мама. Потом сердито посмотрела на меня и побежала проверять. – Я же говорила, закрыта, – подтвердила она, когда вернулась и снова уселась на табуретку.