— Я? С чего вы взяли?
— Ну, не знаю… Про старый отель “Дельфин” вам что-то известно. И о том, как он исчез, сразу спрашивать начали… Вот мне и показалось — может, хоть у вас найдется какое-то объяснение тому, что со мною было…
— Никакого объяснения у меня нет, — ответил я, немного подумав. — И про тот, старый отель я мало что знаю. Маленький, захудалый такой отелишко. Четыре года назад я там остановился, познакомился с хозяином, а теперь проведать решил… Вот и все. Не было в том отеле ничего примечательного. Ничего, что можно запомнить и потом рассказать.
Про себя, в душе, я вовсе не считал старый отель “Дельфин” таким уж обычным — однако на нынешнем этапе знакомства откровенничать не хотелось.
— И все-таки, когда сегодня днем я спросила, был ли это приличный отель, — вы ответили, мол, долго рассказывать… Что же вы имели в виду?
— Имел я в виду кое-что очень личное, — пояснил я. — Начни я вам рассказывать — это действительно заняло бы кучу времени. Но после всего, что вы рассказали, я уже не думаю, что моя история как-то связана с вашей.
Мой ответ, похоже, сильно ее разочаровал. Она скривила губы и какое-то время молча разглядывала руки.
— Вы уж извините, что ничем не могу вам пригодиться. Вы-то мне вон сколько всего нарассказывали…
— Да ладно, — вздохнула она. — Вы же не виноваты. А я хоть выговорилась, уже облегчение. Очень тяжело, когда долго держишь в себе такое. Постоянно тревога какая-то…
— Еще бы, — сказал я. — Если такое держать в голове слишком долго, голова раздувается, как воздушный шар…
И я изобразил руками, как моя голова раздувается на манер воздушного шара.
Она молча кивнула. Потом еще раз взялась за кольцо на мизинце, покрутила, почти сняла — и вернула в прежнее положение.
— Скажите честно… Вы мне верите? Ну, про шестнадцатый этаж… — спросила она.
— Конечно, верю, — очень серьезно ответил я.
— Правда? Но ведь это… очень ненормальная история, разве нет?
— Да, пожалуй, нормальной ее не назовешь… И все же такие вещи иногда случаются. Это я знаю точно. Потому и вам верю. Так бывает: одно пересекается с другим — и образуется узел. Одно начинает зависеть от другого и наоборот.
Она подумала над моими словами.
— А с вами в жизни так бывало когда-нибудь?
— Пожалуй… — кивнул я. — Думаю, да.
— Страшно было?
— Да там скорее не страх… — ответил я. — Просто разные узлы по-разному завязываются. В моем же случае…
На этом все подходящие слова у меня иссякли. Словно кто-то говорил со мной по телефону из другой части света — и вдруг оборвали связь. Я отхлебнул еще виски и сказал:
— Не знаю… Не могу хорошо объяснить. Но такие вещи случаются, это факт. И потому я вам верю. Кому-то другому, может, и не поверил бы. А вам — верю. Раз вы говорите — значит, так все и было.
Она вдруг подняла голову и улыбнулась — немного не так, как улыбалась мне до сих пор. Какой-то очень личнойулыбкой. Выговорившись, она действительно казалась намного спокойнее.
— Интересно, с чего бы это? Поговорила с вами — и точно камень с души свалился… Обычно у меня с незнакомыми людьми нормального разговора не выходит, стесняюсь ужасно. А с вами вот — получается…
— Наверное, это потому, что в некоторых местах мы с вами здорово пересекаемся, — усмехнулся я.
Она, похоже, изрядно запуталась, придумывая, что на это ответить, — и в итоге не ответила ничего. Лишь глубоко вздохнула. Хорошим вздохом, без недовольства. Просто проветрила лишний раз легкие — и все.
— Послушайте, вы есть не хотите? Я что-то ужасно проголодалась!
Я тут же предложил сходить куда-нибудь поужинать как полагается, но она заявила, что легко перекусить прямо здесь вполне достаточно. Подозвав официанта, мы заказали по пицце и салату.
За едой мы болтали о всякой всячине. О ее работе в отеле, о жизни в Саппоро и так далее. Она рассказала кое-что о себе. Двадцать три года. После школы поступила в училище, где готовят персонал для отелей, через два года закончила, пару лет проработала в одном из токийских отелей, потом по объявлению в газете подала заявку в новый отель в Саппоро. Переезд сюда, на Хоккайдо, был ей очень кстати: неподалеку от Асахикавы ее родители держали небольшую гостиницу в японском стиле.
— Довольно приличная гостиница, — добавила она. — С давних времен сохранилась.
— То есть, сейчас вы как бы тренируетесь, чтобы потом унаследовать ту гостиницу и принять дела на себя? — спросил я.
— Да нет, дело не в этом… — сказала она. И в очередной раз поправила очки на носу. — О наследстве и всяких там планах на будущее я еще серьезно не думала… Просто мне нравится работать в отеле. Самые разные люди приезжают, останавливаются, потом снова едут куда-то… И мне хорошо, уютно становится. Сразу успокаиваюсь… Может, потому, что все детство в этом прошло?
— Так я и думал!
— Что вы думали?
— Там, в фойе, мне совершенно ясно представилось, будто вы — дух отеля “Дельфин”.
— Дух отеля? — Она рассмеялась. — Скажете тоже… Я даже не знаю, привыкну когда-нибудь к этой работе или нет…
— Ну, вы-то уж непременно привыкнете, стоит лишь постараться, — улыбнулся я. — Вот только… В таких местах, как отель, ничто не задерживается надолго. Вас это не смущает? Ведь кто бы ни прибыл — все непременно уезжают дальше своей дорогой…
— Ну конечно, — кивнула она. — Если бы кто-то начал задерживаться — я сама первой испугалась бы… Почему у меня так? Может, я просто трусиха? Кто бы ни появился, скоро исчезнет — и от одной мысли об этом спокойно на душе. Странно, да? Ведь у обычной женщины совсем не так, правда же? Обычная женщина должна хотеть чего-то конкретного, неизменного. Или нет?.. А я какая-то не такая. Отчего? Сама не знаю…
— Я не думаю, что вы странная, — сказал я. — Просто вы еще не приняли Главного Решения.
Она посмотрела на меня с изумлением.
— Но… откуда вы это знаете?
— Откуда? — переспросил я. — Да ниоткуда. Просто знаю, и все.
Она задумалась на несколько секунд.
— Расскажите о себе.
— Да что рассказывать? Ничего интересного, — ответил я.
Но она настаивала — мол, пускай, все равно интересно послушать. Тогда я рассказал ей чуть-чуть о себе. Тридцать четыре года, развелся, на жизнь зарабатываю тем, что пишу тексты — по заказам, от случая к случаю. Езжу на подержанной “субару”. Машина хоть и старенькая, но с магнитофоном. И кондиционер есть…
В общем, рассказал ей “несколько слов о себе”. Голые факты.
Она же, как ни странно, захотела узнать побольше о моей работе. Скрывать что-либо смысла не было, и я рассказал ей чуть больше. Про интервью с малолетней примадонной и про репортаж о деликатесах Хакодатэ.
— Вот, наверное, интересная у вас работа! — воскликнула она.
— За все эти годы не припомню ничего интересного. То есть, само это занятие — писать — мне не в тягость. И я не сказал бы, что писать не люблю. Когда пишу — успокаиваюсь. Но все-таки смысла в том, что я делаю, — ноль. Сплошная белиберда…
— Например?
— Ну, например, объезжаем по пятьдесят ресторанов в день и в каждом — только притрагиваемся к еде и оставляем все на тарелке. По-моему, здесь что-то в корне неверно.
— Ну, не есть же вам все подряд, в самом деле!
— Да уж… Начни мы есть все подряд — за три дня просто в ящик бы сыграли! А народ вокруг назвал бы нас идиотами. И даже над нашими трупами никто б не заплакал…
— Так значит, тут уже ничего не попишешь? — засмеялась она.
— Вот именно. Ничего не попишешь, — кивнул я. — Сам знаю. Все равно, что сугробы в метель разгребать. Ничего не попишешь — и оттого продолжаешь писать дальше. Не потому что хочется, а потому что ничего не попишешь.
— Сугробы разгребать? — повторила она задумчиво.
— Культурологические сугробы, — пояснил я.