− Уверяю вас, мы сами этого не допустим, − произнес Теверский.
− Ну что же. Я вижу, здесь никто не желает меня видеть, − произнесла Нара, подымаясь. − Сейчас я ухожу. Но имейте в виду, господа, что я могу придти в любой момент. И вам всем следует быть к этому готовыми. До встречи, господа.
Она направилась к выходу и скрылась за дверями. В зале еще стояло молчание и ее нарушил Кейн.
− Ты не хочешь мне объяснить, что это значит, отец? − спросил Кейн. − Почему она вела себя так, словно она здесь Императрица? И все...
− Она − крыльв, Кейн, − произнес отец. − И какого черта ты полез в это дело?! Сколько раз я тебе говорил, не лезь никуда не посоветовавшись?! Она могла нас все здесь убить! Ты понимаешь, что сделал?!
− Я... Но в документах не было ничего сказано...
Теверский поднялся.
− Я думаю, нам следует отложить заседание до полудня, − произнес он. − Если только сейчас нет срочных дел.
Люди переглянулись, и никто не возразил.
− До встречи после обеда, господа, − он прошел на выход. − А ты иди за мной, Кейн.
Нара прошлась по дворцу и поднялась наверх, в ту часть дворца, где держали Принцессу Тиоли. Девчонка постоянно находилась под наблюдением и в этот момент сидела на постели тупо уставившись в одну точку.
Нара вошла в комнату наблюдателей, некоторое время молча рассматривала мониторы, показывавшие различные места в апартаментах Принцессы.
Рядом с Нарой появилась Маури Тирски, Главный Императорский Врач.
− Кто вы? − спросила она.
− Неужели не узнала, Маури? − произнесла Нара.
Женщина отступила на шаг и вздрогнула.
− Нара Макларен... − произнесла она. − Что вы хотите?
− Хочу поговорить с ней.
− Я этого не позволю!
− Действительно? − спросила Нара и взглянула прямо ей в глаза. − Ты не можешь мне запретить.
− Я сообщу об этом Теверскому!
− Пожалуйста, − ответила Нара, пошла на выход из комнаты наблюдателей. Через полминуты она вошла в покои Тиоли. Принцесса не обернулась, и Нара пройдя через комнату села за стол.
− Убирайся! − со злостью произнесла Тиоли.
− С чего бы это? На твоем месте, я бы попросила помочь тебе выбраться отсюда. Впрочем, я не на твоем месте, а тебе, видимо, здесь нравится сидеть.
− Я же знаю, что ты меня отсюда не выведешь.
− Почему же? Мне это, как раз, не сложно. Никто и помешать не сможет. Разве что только ты сама откажешься.
− Если я сейчас уйду, я никогда не стану Императрицей.
− Ну, это еще вилами по воде писано. Вполне возможно, что ты сама расхочешь ей становиться, но если не расхочешь, ты вернешься, и никто здесь не будет иметь права тебя не принять. Если же ты это желаешь сделать прямо сейчас, то тогда ты точно никуда не уйдешь дальше этих комнат.
− Почему?! Они не имеют права!
− Закон есть закон. Императором может стать только человек, достигший совершеннолетия. Тебе до него семь лет. Вот и выбирай. Тюрьма или свобода.
− Никто не имеет права держать меня в тюрьме.
− Никто и не держит. Тебя никуда не выпускают, потому что ты со своими выкидонами можешь наделать бед.
− Ты опять меня оскорбляешь! − воскликнула Тиоли.
− Ну что же, − произнесла Нара, подымаясь. − Встретимся лет через пять, может, ты и поумнеешь, хотя, я сомневаюсь.
Она направилась к дверям.
− Стой! − выкрикнула Тиоли.
Нара лишь фыркнула выходя. Она прекрасно слышала мысли девчонки, и почему она крикнула это "стой".
За дверями находился Советник Теверский и Маури Тирски.
− Вы не имели права нервировать девочку! − воскликнул Советник.
− Действительно? − Удивленно произнесла Нара. − А вы не имели права нервировать меня. Как ваш сыночек? Вы ему все объяснили? Надеюсь, он пришлет мне официальные извинения за оскорбление?
− Какое оскорбление?!
− Он знает какое. Хотя, возможно, мальчик не понимает. − Нара сделала ударение на слове "мальчик". − Он угрожал мне расправой, господин Теверский. Сразу после того, как он взойдет на трон. Впрочем, это еще вопрос, взойдет ли. − Нара усмехнулась.
− Что вы ей наговорили?! − воскликнул Советник.
− У вас же все ходы записаны, господин Советник. Сядете, посмотрите, а мне не охота тратить время впустую. − Нара пошла к выходу и добавила. − Я не прощаюсь.
− С ней нельзя справиться? − спросил Кейн.
− Нельзя, − произнес отец. − Мы не можем устраивать войну посреди города.
− Я не понимаю. Какую войну? У нее что, армия в столице?