Дьеп - Нью - Хэвен

Я кисло улыбнулся.

-- Дорогой мой, я тщетно пытаюсь вам объяснить, что я приехал в Англию не за милостыней. Если вы меня наконец отпустите, то в Лондоне я получу деньги, и все будет о'кей. Мы понапрасну теряем время на разговоры, но попытайтесь меня понять. Я -- писатель. Я работаю по вдохновению. У меня нет счета в банке, и я не планирую ничего на год вперед. Когда мне чего-то хочется, я беру и делаю. Вы почему-то считаете, что я приехал в Англию, чтобы... по правде говоря, не знаю, что вам втемяшилось.

Мне просто захотелось увидеть Англию, услышать английскую речь, можете вы в это поверить? -- и, отчасти, отделаться от жены. Улавливаете смысл?

-- Кажется, улавливаю. Вы намерены сбежать от жены и предоставить государству заботиться о ней. А вы уверены, что она не последует за вами в Англию? И как вы собираетесь содержать ее в Англии -- если у вас нет денег?

Разговаривать с ним было все равно, что биться лбом о каменную стену. Не начинать же все с начала?

-- Послушайте, меня совершенно не волнует ее дальнейшая судьба. Если она захочет, чтобы о ней заботилось государство, право же, это ее личное дело.

-- Вы упомянули, что работаете в "Чикаго Трибьюн"?

-- Я не говорил ничего подобного. Я сказал, что мой друг, тот, который должен прислать мне деньги, что он работает в "Чикаго Трибьюн".

-- Значит, вы никогда не работали в этой газете?

-- Работал, но больше не работаю. На днях меня уволили.

Он резко перебил меня.

-- Так значит вы выполняли работу в газете в Париже?

-- Ну да, я так и сказал. А в чем дело? Почему вы спрашиваете?

-- Господин Миллер, я прошу вас показать мне ваше удостоверение личности. Раз вы живете в Париже, у вас должна быть carte d'identite...

Я выудил из кармана carte. Вдвоем они принялись изучать ее.

-- Но это вид на жительство неработающего человека -- а вы утверждаете, что работали для "Чикаго Трибьюн" корректором. Как вы это объясните, господин Миллер?

-- Извините, но, боюсь, что никак. Мне кажется бессмысленным доказывать вам, что я американский гражданин, что "Чикаго Трибьюн" -- это американская газета, и что...

-- Простите, но почему вас уволили?

-- Как раз об этом я и хочу сказать. Дело в том, что французские чиновники, -- я хочу сказать, те, кто ведает этой волокитой, относятся к таким вещам примерно так же, как и вы. Я бы до сих пор спокойно сидел в "Чикаго Трибьюн", если бы не зарекомендовал себя плохим корректором. Потому меня и уволили.

-- Кажется, вы даже гордитесь этим.

-- Горжусь. Я считаю, что это свидетельствует о наличии интеллекта.

-- Таким образом, оставшись без работы, вы решили немного отдохнуть в Англии. Оформили себе визу на год, запаслись обратным билетом.

-- Да, чтобы послушать английскую речь и сбежать от жены, -- добавил я.

Тут подал голос круглолицый коротышка. Длинный же, как мне показалось, готов уже был сдаться.

-- Вы писатель, господин Миллер?

-- Да.

-- То есть, вы хотите сказать, что пишете книги, рассказы?

-- Да.

-- Вы пишете для американских журналов?

--Да.

-- Для каких, если не секрет? Можете назвать какие-нибудь?

-- Конечно. "Америкен Меркьюри", "Харпер", "Атлан-тик Мансли", "Скрибнер", "Вирджиния Куотерли", "Йейл Ревью"...

-- Одну минутку. -- Он подошел к стойке, нагнулся и достал откуда-то огромный толстенный справочник. -- Америкен Меркьюри... Америкен Меркьюри... -- бормотал он, листая страницы. -- Генри В. Миллер, да? Генри В. Миллер... Генри В. Миллер... В этом году или в прошлом, мистер Миллер?

-- Года три назад -- для "Меркьюри", -- бесцветно отозвался я.

Такого древнего справочника у него, понятно, под рукой не оказалось. А за последние года два писал ли я для каких-нибудь журналов? Нет, потому что все это время был слишком занят своей книгой.

-- А книга вышла? Как зовут американского издателя? Я сказал, что книгу опубликовал англичанин.

-- Название издательства?

-- "Обелиск Пресс".

Он почесал в затылке. -- Английский издатель? -- Он не мог вспомнить издательства с таким названием. Подозвал коллегу, успевшего скрыться за ширмой вместе с моим паспортом.

-- Вам что-нибудь говорит название "Обелиск Пресс"? -- спросил он.

Я понял, что настал момент сообщить им, что английское издательство выпускает книги в Париже. Как они взвились! Оба чуть не взвились до потолка. Английское издательство в Париже! Это же нарушение законов природы! И какие же книги в нем выходят?

-- Я написал только одну. Она называется "Тропик Рака".

Тут я перепугался не на шутку, решив, что его сейчас хватит удар. С ним творилось что-то странное. Кое-как он взял себя в руки и голосом, в котором боролись сарказм и учтивость, произнес:

-- Ах вот как, господин Миллер, уж не хотите ли вы меня уверить, что пишете еще и книги по медицине?

Я остолбенело уставился на него. Они надоели мне до чертиков, эти двое, сверлившие меня своими маленькими глазками-буравчиками.

-- "Тропик Рака", -- замогильным тоном медленно ответил я, -- это не медицинская книга.

-- А какая? -- хором спросили они.

-- Название, -- стал я занудно объяснять, -- символично. Тропиком Рака в учебниках называют температурный пояс, который лежит к северу от экватора. Южнее экватора находится Тропик Козерога, это южный температурный пояс. Книга, разумеется, не имеет никакого отношения к климатическим условиям, разве что к ментальному климату, отражающему состояние души. Меня всю жизнь интриговало это название, Тропик Рака, оно часто встречается в астрологии... Этимологически оно происходит от слова "шанкр", означающего "краб". В китайской символике трудно переоценить значение этого зодиакального знака. Краб -- единственное живое существо, способное с одинаковой легкостью двигаться взад, вперед и вбок. Само собой, в своей книге я не вдаюсь в эти подробности. Я сочинил роман, точнее, автобиографический документ. Будь у меня с собой мой чемодан, я показал бы вам экземпляр. Думаю, он заинтересовал бы вас. Между прочим, причина, по которой он издается в Париже, в том, что в Англии и Америке его считают чересчур неприличным. Там слишком много рака, надеюсь, вы понимаете...

Эти слова положили конец дискуссии. Длинный сложил бумаги в портфель, надел шляпу, пальто и, нетерпеливо переминаясь, стал дожидаться своего низкорослого напарника. Я опять напомнил им о паспорте. Длинный нырнул за ширму и вернулся с моим документом. Раскрыв его, я увидел, что моя виза перечеркнута жирным черным крестом.