– Позвольте, но это может занять не один день!
– Что ж, тем лучше! Вас обязательно покормят и не один раз, если понадобится. Вам также дадут поспать. Но я обязательно должен услышать рассказ! И, кстати, информация, на которую я рассчитываю, является очень ценной, так что до тех пор, пока вы мне интересны, об исполнении приговора речь не идёт. Вас устраивает такой расклад?
– О, да! Более, чем,.. – поспешно ответил профессор и начал говорить.
***
Покупательская способность и потребительская корзина, пенсии и пособия, спрос, предложение и равновесная цена, двухуровневая система власти и полномочия президента в рассказе тесно переплелись с мораторием на смертную казнь и кривой производственных возможностей «Масло и пушки». Максим Николаевич говорил, а собеседник слушал, иногда перебивая и задавая уточняющие вопросы. Несколько раз приносили еду и «ассистент», в нарушение всех правил, ел вместе с арестованным, продолжая слушать. Затем профессору разрешили восемь часов поспать, с утра покормили, и беседа продолжилась. Наконец, коллега учёного по прошлой реальности сказал:
– Хорошо! Достаточно! Теперь я должен тщательно осмыслить всё, что услышал. Я оставлю вас на некоторое время, но у меня есть ещё одно дело. За ним я зайду позже.
И пленник остался один. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, по применённым к нему приёмам, а также по скорости и способу вынесению приговора он понял, что попал в деструктивное тоталитарное общество, и давая информацию слугам власти, он усиливает бесчеловечный режим, с другой – у него вдруг появилась надежда выжить. Она была ничем не обоснована и потому, возможно, напрасна, но она всё же была. Учёный сидел на кровати и пытался решить старую философскую загадку: что лучше – стать мёртвым героем, или остаться живой гнидой? При том, что его геройство осталось бы никому неизвестным, а в случае предательства жизнь ему никто не гарантировал. Пройдя через сотню таких «а с другой стороны…», Максим Николаевич вдруг увидел на стене изображение той же самой женской головы и услышал, не оставляющий никаких сомнений, голос:
– Профессор Максим Николаевич Озерский! Исполнение приговора назначено на завтра, на восемь часов утра! Способ исполнения – мгновенная блаженная смерть!
И так же, как и в прошлый раз, изображение тут же исчезло.
«Ну вот, собственно, и всё ясно! В живых меня не оставляют, следовательно, и рассказывать я больше ничего не буду. Надо же! Значит, за хорошее поведение я всё-таки заслужил безболезненный вариант? Ну хоть тут следователь не соврал! Или как там у них эта профессия называется?» – усмехнулся учёный, лёг на кровать и успокоился.
Так всегда бывает. Если есть у человека какая-то проблема и нет решения для неё, то мучается он, места себе не находит. Но как только решение или объяснение загадки найдено, человек, получив стабильное данное, тут же успокаивается, даже если это данное – висельник. К примеру, болен кто-то, и не знает: то ли вылечиться можно, то ли бельё готовить пора. И врачи ничего определённого не говорят, от ответов на прямые вопросы уходят. Такое состояние может довести больного до безумия. Но вот объявили: несколько месяцев осталось, и сразу спокойствие наступает.
Максим Николаевич Озерский, узнав о сроке исполнения приговора и приняв решение прекратить сотрудничество, лежал на своей кровати в полном умиротворении. Жить ему осталось менее суток, но теперь это его не волновало. Он мысленно перебирал эпизоды прожитого, стараясь вспоминать только моменты успехов и достижений и получалось, что вся его жизнь – сплошной триумф! Мысль о том, что созданием капсулы времени он открыл дорогу античеловеческому режиму, его не посетила. За этими размышлениями и застал учёного то ли его нынешний начальник, то ли бывший подчинённый.
Он влетел в камеру и, не заметив, что заключённый даже пальцем не пошевелил, чтобы подняться, обратился к нему:
– Вставайте, профессор! Вы срочно должны мне кое-что объяснить! У меня очень мало времени!
– Не буду я больше ничего объяснять! – не вставая с кровати дерзко ответил учёный. – Власть, которая запросто отправляет на смерть невиновного, даже не дав ему открыть рот в свою защиту – преступна! Я не буду сотрудничать с такой властью! Можете использовать нейрохлыст, отправлять меня на рудники на Тритоне, – я не скажу больше ни слова!