В комнату вбегает кто-то из администрации, всё, — кричит, — пойдём, пойдём, скорее, время начинать, и они начинают подниматься и выползают в коридор, идут вереницей, один за одним, дожёвывая хлеб, добивая папиросы, Какао тащится за ними, они пробираются какими-то закоулками, везде стоят щиты с агитацией, на стенах висят огнетушители, наконец они выходят на свет, кто-то оборачивается к Какао и говорит — давай, друг, подожди нас тут, хорошо? мы недолго. А сколько это будет длиться? — спрашивает Какао, да пару часов, может чуть дольше, давай, — сядь вон под стенку и подожди. А можно я послушаю? — спрашивает Какао, послушай, — говорит кто-то, — послушай, но в принципе тут не очень интересно —так, хуйня полная. Какао остаётся только поверить им на слово.
Зал забит, собралось больше двух тысяч человек, кто пришёл позже — стоят в проходах, толкаются под сценой, публика стрёмная — студенты, пенсионеры, военные, инвалиды, инвалидов особенно много, ну, это понятно, есть даже бизнесмены, в костюмах едких цветов, ну и так далее. Когда они выходят, зал радостно взрывается, инвалиды начинают кричать какие-то свои мантры, им машут руками, улыбаются, даже пару букетов прилетело на сцену, они выходят и не спеша берут в руки инструменты, подключаются, кто-то что-то показывает звукачам, мол, дайте меня больше, кто-то открывает бутылку с минералкой, народ и дальше скандирует, устраивая себе небольшой праздник, но они не слишком на это ведутся, все понимают в чём тут суть, кто тут на самом деле главный, и чем всё это закончится, и когда разогретые инвалиды начинают петь хором, и на них уже почти никто не обращает внимания, появляется он —
Преподобный Джонсон-и-Джонсон, солнце на затуманенном небосклоне нового американского проповедования, звезда наиболее массовых приходов на всём Западном побережье, лидер Церкви Иисуса (объединённой), поп-стар, который вправляет мозги всем, кто этого желает и кто пришёл к нему этим летним дождливым утром, просто среди недели, преподобный Джонсон-и-Джонсон плевать хотел на все эти условности, он не старовер какой-нибудь, чтобы отправлять свои службы только по выходным, что за говно, что за старообрядное говно, и все с ним соглашаются. Он приехал в город пару недель назад, по крайней мере так написано в пресс-релизе, который раздают всем на входе, нанял киноконцертный зал на месяц вперёд, набрал музыкантов и вот уже четвёртый день ебошится тут, проповедуя аборигенам слово божье, аборигенов набивается каждый раз больше, у преподобного фантастические агенты, все городские газеты ещё за месяц до его приезда начали об этом приезде писать, листовки с его улыбающимся американским еблом раздавали на заводах, базарах и в банках, в первый же день по приезду он дал интервью на самом популярном городском тиви, и на превеликое удивление зрительской аудитории даже говорил на более-менее приличном государственном языке, набирая трёхочковые просто на пустом месте, говорил, что у него есть местные корни, но в целом является васпом, то есть стопроцентным белым из Техаса, неудивительно, что преподобного обсуждал весь город, во время первой проповеди в зале было несколько телекамер, все более-менее оперативные каналы считали долгом сказать, что первая проповедь преподобного Джонсона-и-Джонсона, о которой так долго говорили большевики, состоялась, всё клёво, дорогие харковчане, вы просто обязаны это увидеть, тем более — вход халявный, плюс всем раздают бесплатные календарики с физиономией преподобного, службы будут проходить ежедневно до конца июня, начало в десять, тринадцать, и семнадцать ноль-ноль, без выходных.
И вот уже четвёртый день подряд он стрижёт купоны, провозглашая по три проповеди в день, у него тут уже свои фанаты, они преданно реагируют на каждый сопливый всхлип преподобного, переведённый для них какой-то тёткой в сером официальном костюме, которая работает у преподобного переводчицей, и которая его, кажется, не понимает, во всяком случае переводит она что попало, а самому преподобному, очевидно, просто впадлу её корректировать, очевидно, откровение божье накрывает его с головой, его просто прёт во время проповеди, на него даже стали ходить плановые, они по-своему понимают старика, это вроде такая всемирная солидарность всех обколбашенных придурков, каким тем или иным способом, каждому по-своему конечно, открываются божьи тайны, вот их вместе и прёт, а тут ещё и музыка звучит.
Музыку играют именно они, преподобный провёл среди них тщательный кастинг, выбрал в основном студентов консерватории, только Малой Чак Берри происходил из панков, его преподобный взял за чувство ритма, в общем для него образование не было определяющим, главное, чтобы они хорошо смотрелись на сцене, ну, там никаких евреев, никаких монголов, чтобы ни коем случае не чёрные, короче, настоящий фашистский ублюдок, но народу нравится.