Гвен с пониманием кивнула и наполнила зеленым чаем обе чашки.
— Show must go on. Общая схема зомби-бизнеса. В конце 2010-х так была утроена почти половина стартапов. Потом случился суперкризис и тема ушла.
— В политике тема осталась, почти все политические стартапы такие, — заметил Хью, и к месту процитировал Уинстона Черчилля :«Политический талант заключается в умении предсказать, что будет завтра, через неделю, через месяц, через год. А потом объяснить, почему этого не произошло».
— Но охота за головой шримпшарк это не политика, — возразила Гвен.
— Ты уверена? — моментально спросил Хью, и она в ответ изобразила довольно сложную пантомиму. Ей не хотелось врать, но еще больше не хотелось отвечать прямо. Лучше ограничиться жестом, который можно истолковать по-разному, и толкователь не будет уверен, что понял правильно.
…
*10.
Между тем, на охотничьем поле случились изменения. Катер, после очередного рывка, инициированного сигналом с дрона, развернулся и тихим ходом направился к нефтяной платформе SHEM (похожей на постмодернистского слона или каркасного бронтозавра).
— А это что сейчас происходит? – поинтересовалась Гвен.
— Полагаю, на катере аккумулятор разрядился, — ответил Хью.
— Что? Аккумулятор? Ты хочешь сказать: это электрический катер?
— Разумеется, электрический. Стратегия zero-carbon беспощадна: кто желает системных инвестиций, тот должен деятельно поддержать Зеленую повестку. Поэтому дроны тоже электрические, и каждые полчаса надо менять разряженный дрон на перезаряженный.
— Подожди, Хью. Игра в Зеленую повестку на развлекательной технике это еще ладно, однако, тут морской патрульный катер, не так ли?
— Уже нет. Он комиссован из патруля, и продан на гражданском рынке.
— Да, я понимаю. Но как эта аккумуляторная игрушка попала в морской патруль?
— Элементарно. Судостроители стали проектировать такие катера в 2016-м, сразу после Парижского соглашения по климату, и в 2020-х уже передавали эти игрушки военным заказчикам. Данная модель из первых серий, поэтому попала под комиссование.
— Вот ведь бред! Я знала о таких проектах, но думала, что это только для PR. Прорыв в зеленом транспорте, литий-серные аккумуляторы, емкость втрое больше, чем у литий-ионных, планета будет спасена от парникового карбон-диоксида, и всякое такое…
Хью выразительно пожал плечами и изрек старый афоризм:
— Кто в патруле служил, тот в цирке не смеется.
— Да уж… — отозвалась Гвен, не отрывая взгляд от изображения на экране, — …А как этот материализованный анекдот намерен подзарядить аккумуляторы?
— Элементарно. На платформе SHEM нет агрегата для сжижения попутного газа, его не настолько много в этом нефтяном кармане, чтобы это было выгодно. Газ там попросту сжигается частично в факеле, а частично — в мегаваттном электрогенераторе для нужд платформы. Видимо охотники договорились, чтобы катер подзаряжался там.
— Гм… А с точки зрения Зеленой повестки, это нормально, что катер подзаряжается от электрогенератора на природном газе, который суть ископаемое углеродное топливо?
— Это нормально, — без тени сомнений ответил Хью, — ведь та же история с миллионами электрокаров, которые перезаряжаются от угольных тепловых электростанций.
— Теоретически, в будущем электромобили должны подзаряжаться лишь от ветровых и солнечных электростанций, — возразила Гвен.
— Теоретически, — отозвался он, — у этих катеров аналогично. Крыша рубки там покрыта солнечными панелями. За ясный день можно подзарядиться ими на час круиза. Полная зарядка от этих солнечных потребовала бы недели, а от генератора примерно 2 часа.
Пока они спорили о сомнительных перспективах «Зеленого будущего», катер-охотник преодолел три мили до платформы SHEM, припарковался там, и несколько нефтяников занялись протяжкой питающего кабеля с подключением к силовым клеммам. А экипаж катера ненадолго скрылся в плавучем ангаре у терминала платформы, чтобы появиться оттуда через очень короткое время на таком же катере-охотнике.
— Хью, смотри, у них оказывается не один, а два катера! – удивленно произнесла Гвен.
— Вижу, — сказал он, — доение инвесторов зашло вдвое дальше, чем мне казалось. Порой интересно: кто-нибудь пробовал измерить глубину идиотизма системных инвесторов?
— 3750 метров, — сообщила она.
— Что 3750 метров? – удивился Хью.
— Глубина идиотизма системных инвесторов, вот что. На этой глубине затонули: лайнер «Титаник» и батискаф «Титан» с интервалом 111 лет, оба по причине идиотизма.
— Интересная мысль, Гвен. Если ты разрешишь мне использовать это на лекциях…