– Я? Ну, мне кажется, что-то такое есть, но чем оно может быть – понятия не имею.
– Можно так и записать?
– Можно. Почему бы и нет.
– Эй, бро, ищешь кого-то? – флегматично поинтересовался бармен, не выпуская изо рта дымящуюся яванскую сигару.
– Да, Джеллу Аргенти.
– Ну, тогда ты пришел вовремя. Она только что доиграла гейм, но еще никого не склеила. Пол-оборота налево. Видишь четверть попы в лиловом платочке наискось?
– А! – со значением произнес репортер.
– Ага! – согласился бармен.
Пройдя до середины чего-то вроде кривого мостика и поднявшись на полвитка винтовой лесенки, Малик оказался лицом к лицу с объектом своих поисков. Крепкая невысокая девушка лет 27, одетая только в прямоугольник тонкой ткани, пропущенный под левой подмышкой и закрепленный над правым плечом фибулой в виде темно-красного спрута.
На открытых левом плече и правом бедре красовались два значка ронго-ронго: «стрела» и «рыба» соответственно, нанесенные ярко-зеленой люминесцирующей краской. Портрет дополняли темные прямые жесткие волосы, широкие скулы, маленький вздернутый носик и огромные почти черные глаза. В общем, смотрелась Джелла Аргенти эффектно.
– Значит, так, – сказала она, – если нет возражений, то на ты и по имени. Без этих церемоний. Йо?
– Йо, – согласился он.
– Тогда падай за столик и включай свою машинку. Ты саке пьешь?
– Так, чтоб поддержать компанию, – ответил он.
Она взяла керамический кувшин и плеснула остро пахнущий напиток в две чашечки.
– Ну, давай, стартуй.
– Э… – Малик пригубил саке, – ты вообще кто по профессии?
– Конфликтолог. Работаю в морской авиации. Там бывают такие корки, что этот суд для меня, считай, каникулы.
– А как ты прошла в конкурсную тройку профессионалов Верховного суда?
– Да обыкновенно. По рейтингу выступлений. Фишка в том, что я умею говорить просто о сложном. На флоте без этого никак. Сечешь?
– Помаленьку, – ответил Секар, – а ты можешь просто объяснить, как вы принимали это решение?
– Постановление о депортации? – уточнила она, – да не фиг делать. Ты в политике рубишь, или как?
– Наверное, не на том уровне, чтобы…
– Ясно, – перебила Джелла, – тогда погнали от ворот. Рисуем такую схемку…
Она быстро набросала на салфетке несколько квадратиков, кружочков и стрелочек и начала комментировать:
– Вот этот кружочек – любой гражданин. Он работает по найму или на свой бизнес, без разницы. Чего-то наживает и чего-то покупает для себя. Кроме жратвы, хаты, тачки он еще покупает общественный порядок. Порядок – это такой же товар, сечешь?
– Порядком занимается правительство, – заметил репортер.
– Точно! И фишка в том, что оно – естественный монополист. Ведь порядок должен быть один для всех, так? А значит – что?
– Значит, правительство должно быть одно, – ляпнул Секар.
– Это ясно. Но главное – оно должно продавать то, что гражданину нужно, а не всякую лишнюю фигню, и цена должна быть справедливая, а не заряженная. Врубаешься?
– Да.
– …А значит, приходим к заявкам, запросу и конкурсу, – продолжала она, – форма избирательной заявки определена в Хартии. Ты избирательные заявки заполнял?
– Конечно.
– Вот. Заявки граждан усредняются и получается карта общественного запроса. Ничего сверх этого запроса, правительство делать не имеет права.
– Ну, это я, положим, знаю, – обижено заметил Секар.
– Йо! Дальше – конкурс команд-претендентов. Координаторы – раз, фонды – два, армия – три, полиция – четыре, преторианцы – пять.
По каждому из пяти, какая команда обязалась дешевле удовлетворит запрос – с той и заключается генеральный контракт. Команда координаторов – это правительство. Оно имеет право собирать с граждан равные взносы, чтобы в сумме получалась цена всех пяти контрактов.
– Это я тоже знаю.
– Дальше – суды трех уровней: муниципалитет, округ, конфедерация. По шесть человек, трое непрофессионалов по жребию, трое профессионалов по общественному рейтингу. Над Верховным судом конфедерации – только Великая Хартия, а если кто-то этого не понял – преторианцы вправят ему мозги. Если кто-то снаружи хочет навязать другой порядок – армия должна гасить его безо всяких правил. Въезжаешь, почему?
– Потому, что на войне вообще с правилами сложно, – предположил Секар.
– Потому, что без правил дешевле, – поправила Джелла, – хотя по жизни ты прав. Какие, на фиг, правила на войне. Вот, вчерне, и вся политика. Йо?
– Ну, да. Примерно так я себе и представлял. Ничего особо сложного, правильно?
– Верно, Малик. Согласно Хартии, политическая система должна быть такой простой, чтобы ее понимал каждый житель со средним образованием. Иначе жители не смогут осмысленно реализовывать управление страной.
– Джелла, а какое отношение все это имеет к постановлению о депортации?
– Прямое, бро. Эти типы требовали, чтобы правительство делало то, на что не имеет права.
– То есть, – уточнил он, – мы приходим к разнице между правительством и государством?
– Вот именно.