– Куда, дура? На пляж она не вылезет.
Янчевский уже нахлебался воды, ужас завладел всем его существом, он бестолково барабанил руками. Плавник грозно надвигался на него, а затем ушел под воду. И тут Янчевский почувствовал, как что-то коснулось его ног. Он изо всех сил с криком рванулся вверх. Крик разлетелся над морем и захлебнулся – выскочившее тело, повинуясь законам физики, ушло под воду.
Люди на берегу в тревожном молчании всматривались в море. Голова Паши, заплывшего за буйки, так и не появилась, как исчез и акулий плавник. От пирса, ревя мотором, уже мчалась моторная лодка со спасателями…
Бездыханное, посиневшее тело Янчевского уложили на песок. Вернуть ему жизнь пытался один из туристов – медик, но ничего не получалось. Прибывшей бригаде «Скорой помощи» оставалось лишь констатировать смерть.
Врач оглядел покойника, на теле которого не имелось видимых повреждений, и предположил, что у несчастного просто остановилось сердце.
– Да показалось тебе все, показалось, – пыталась успокоить подругу брюнетка. – Откуда тут акуле взяться?
– Ему тоже показалось? – всхлипнула блондинка. – И им всем показалось?
– Всем, всем показалось, – брюнетка встряхнула подружку. – В прошлом году я в Турции тоже акулий плавник увидела. Прямо в море, и чуть не обделалась. А потом оказалось, что это пакет черный с мусором углом кверху ветром на меня погнало.
– Пакет? – задумалась блондинка. – А куда он тогда сейчас подевался?
– Какая, на хрен, разница. Пока полиция не подошла, – брюнетка покосилась на остановившуюся на променаде полицейскую машину, – надо бабки из борсетки забрать. Паше на том свете они ни к чему…
Ларин стоял на палубе небольшой арендованной парусной яхты и смотрел на берег в бинокль. У борта лежали мокрые акваланг, ласты и квадрат гибкого черного пластика. Сложенный пополам – по диагонали, квадрат отдаленно напоминал акулий плавник. Но, как известно, у страха глаза велики.
Когда тело на берегу запаковали в черный мешок и неторопливо понесли на носилках к машине, Ларин достал мобильник и отправил эсэмэску: «Отдохнул хорошо. Возвращаюсь». Почти незамедлительно пришел и ответ: «Жду. Стол уже накрыт».
Андрей не обольщался насчет «накрытого стола», эта кодовая фраза означала лишь то, что Дугин еще до гибели Янчевского успел продвинуться в том, чтобы ввести Ларина в думские коридоры.
Единственная конспиративная квартира, которая не вызывала у Ларина отторжения, – это помещение в тихом Колокольниковом переулке. Именно там Дугин и назначил сегодняшнюю встречу. Квартирой это можно было назвать лишь условно. Жители подъезда в старом трехэтажном доме были свято уверены, что на мансарде расположена мастерская художника. А чего сомневаться-то? Ведь еще в советское время мансарда принадлежала Союзу художников. Работавшие в ней творцы менялись один за одним. А художник – человек не публичный, его не обязательно узнавать в лицо.
Ларин сидел на краю дощатого подиума, занимавшего треть мансарды. Для маскировки в углу стоял мольберт, завешенный полотном, за стеклянными дверцами стеллажа виднелись тюбики с краской, палитра, из глиняных кувшинов торчали разнокалиберные кисточки. На стенах висело несколько московских пейзажей без рам.
Дугин стоял у окна и, раздвинув планки жалюзи пальцами, смотрел на город.
– Тебе испанские рестораторы по справедливости должны скинуться. Теперь там никто не купается, сидят по барам, кафе и ресторанам. Выручка выросла в разы, – произнес Павел Игнатьевич. – Но это так, лирика. Диск просмотрел? Информацию по нашей Думе изучил? Впечатлился? – спросил Дугин у Ларина.
– Впечатлился только масштабами и суммами, но не сущностью, – брезгливо поморщился Андрей. – Я и раньше знал, что у нас все продается и покупается.
– Вот-вот. Масштабы, – хмыкнул Дугин, отходя от окна. – А количество, как ты знаешь, всегда имеет особенность переходить в качество. Где крутятся фантастические суммы бабла, там и коррупция фантастическая, и ее последствия недопустимо разрушительные. Если государство превращается в мафию, то все его институты тоже автоматически превращаются в мафию! – Павел Игнатьевич по своему обыкновению взмахнул рукой, рассекая воздух. – А сколько там депутатов с судимостями, да еще по таким статьям, за которые на зоне приличные зэки «опускают»? А сколько в наш так называемый парламент отъетых харь пролезло только ради депутатского иммунитета?
– Проще перечислить тех, к кому эти определения не относятся.