Halleluja Аллилуйя
So muss er seinen Nchsten lieben Так должен он любить ближнего.
Halleluja Аллилуйя
Zerrt mich in ihr Liebesnest Тащит меня в свое любовное гнездо
Stroh wird Gold Солома станет золотом
Und Gold wird Stein А золото станет камнем
Deine Grosse macht mich klein Твое величие делает меня ничтожным
Du darfst mein Bestrafer sein Возможно ты мое наказание
Frisst mich auf mit Haut und Haar Пожирает меня с кожей и волосами
Es ist mein Teil — Nein! Это часть меня.- Нет!
Mein Teil — Nein! Часть меня — Нет
Da-das ist mein Teil — Nein! Так как это часть меня — Нет!
Mein Teil — Nein! Часть меня — Нет!
Und wrgt mich wieder aus nach Tag und Jahr И извергает вновь через день и год
Mich interessiert kein Gleichgewicht Меня не интересует равновесие
Mir scheint die Sonne ins Gesicht Мне в лицо светит солнце
Doch friert mein Herz an manchen Tagen Только мое сердце иногда холодеет
Kalte Zungen die da schlagen Когда холодные языки бьют
Oh weh die Flamme fasst das Kleid Ох больно, огонь охватывает одежду
Die Jacke brennt es leuchtet weit Куртка горит, все пылает
Es brennt die Hand es brennt das Haar Он сжигает руки он сжигает волосы
Ich brenn am ganzen Leib sogar Я уже горю всем телом
Das Feuer liebt mich Огонь возлюбил меня
Rammstein Раммштайн
Ein Mensch brennt Человек горит
Rammstein Раммштайн
Fleischgeruch liegt in der Luft Запах плоти в воздухе
Rammstein Раммштайн
Das Feuer liebt mich nicht Огонь не любит меня
Hilf mir
Флаке долго и внимательно читал записку, перечел ее несколько раз и лишь потом отдал инспектору. Тилль же лишь пробежал глазами и раздосадованный отошел на пару шагов.
—Знаете, инспектор — задумчиво проговорил Флаке, поправляя очки — мне показалось что в этом письме преступник выдает себя.
—Где? — воскликнул Брингер и впился глазами в Лоренца.
—Ну, посмотрите сами. Записка как бы состоит из двух разных частей и они не связаны между собой. Вот здесь, одна часть — Флаке рукой указал инспектору на два последних четверостишия. — А все что выше — другая. И обратите внимание, все кусочки первой части связывают строчки из песни «Любовь», а потом происходит переход к песне «Помоги мне» И вот тут — Флака снова тыкнул пальцем в листок, — эта связка вдруг перестает существовать. То есть маньяк отвлекся, а потом уже не было времени просматривать заново. Видимо спешил. Может ему стало известно что-то про свидетельницу и он пытался успеть раньше нас.
—Флаке, тебе не кажется что не нужно так буквально понимать все, что пишет этот псих. — Недовольно пробурчал Тилль.
—Тилль, я может и преувеличиваю где-то, но в этом письме определенно есть ключ к разгадке. Вы согласны инспектор?
Брингер лишь холодно улыбнулся.
—Посмотрите еще вот сюда — продолжил Флаке, указывая своим тонким пальцем в листок. — Убийца просит помощи. Это мог быть бессознательный жест, словно его второе я вдруг на секунду очнулось и закричало — «Помоги мне!». Потом если по смыслу посмотреть. Начинается все как странное любовное письмо. Интересно, кому преступник в любви признается, Тиллю? Или нет? — Флаке вздохнул — Ну да ладно, вот сначала романтика, любовь, а потом резко — огонь. Не думаю я, что это такой ход литературный. Чувствуется, что убийце позвонили и оторвали его от дела, он наспех дописал письмо, заранее зная как он расправиться с жертвой и подбросил его в ее карман.
—Вам не кажется, что это странно, подбрасывать письмо в карман жертве, которую ты собираешься сжечь? — Брингер очень внимательно смотрел на Флаке. — Логичней было бы оставить письмо в отеле, как предыдущие.
—Нет, инспектор, не логичнее. В отеле уже давно знают, что любая почта для нас должна проверяться, и кто бы эту почту ни принес его тут же схватят. Хотя, это действительно странно. Ведь письмо могло сгореть и тогда никто бы не прочел его.
—А если предположить что Любажа и есть маньяк — Вдруг сказал Тилль. Флака и Брингер удивленно посмотрели на него. Лицо инспектора вдруг просветлело, он заулыбался и закивал головой.
—Вы правы, тогда все встает на свои места.
—Нет, постойте! — возразил Флаке. — Не может этого быть. Зачем же ей себя убивать и Олли… — У Флаке округлились глаза — Если это так, то как мы найдем Олли?
—Черт подери! — до Тилля тоже дошел весь ужас их положения, он непроизвольно схватил Флаке за рукав. — Мы никогда не найдем его!
В отель возвращались на двух машинах. В одной Рихард, Шнайдер, Пауль и один из охранников, а в другой: второй охранник и Тилль с Лоренцом. После разговора с инспектором они еще около часа бродили по виноградникам, пытаясь что-нибудь выяснить. Флаке остался с Брингером и горячо спорил о смысле записок.
Стемнело, подъехал фургон коронеров. Они надели на труп мешок и увезли в полицейский морг, люди стали расходиться. Тилль очень устал, бессонная ночь давала о себе знать. Понимая, что от их хождения по ночным виноградникам все равно не принесет никакой пользы он вызвал два такси. На первом отправил ребят с охранником, уговаривал и Флаке поехать, но тот был сильно увлечен разговором с инспектором, а когда приехала вторая машина решительно попрощался с Брингером и почти насильно затолкал клавишника на заднее сиденье. Охранник разместился рядом с водителем.
—Зря ты меня утащил, меня бы инспектор подвез, он предлагал. — Недовольно проговорил Флаке, когда они отъехали уже достаточно далеко.
—Ерундой не страдай. Инспектору нужно делом заниматься, а не пустой болтовней.
—Что значит пустой! — возмутился Лоренц — Я между прочим с ним не о погоде разговаривал, а о письмах и убийце.
—И до чего договорились? Где нам Олли искать? — едко подколол Тилль.
Но Лоренц не ответил, отвернулся к окну и стал разглядывать ночную дорогу. Через пару минут, когда Тилль начал было уже задремывать Флаке сказал:
—Знаешь Тилль, этот Брингер, мне показалось — гей.
Тилль тут же проснулся и с сомнением посмотрел на клавишника, но тот продолжал сидеть уставившись в окно.
—С чего такие выводы? Он домогался тебя?
—Тьфу на тебя, нет конечно. Просто — тут Флаке повернулся — разговаривать с ним как с женщиной, с женщиной, которой ты нравишься. Он так смотрит, так по-женски.
—Ты с ума сошел, — сказал Тилль и снова закрыл глаза в надежде хоть немного поспать.
—Да нет же, не сошел. Он иногда берет тебя за рукав, или по плечу погладит. Короче мне так показалось.
—Знаешь, мне вообще-то плевать на его ориентацию. А вот тебя я не понимаю, если ты считаешь инспектора голубым, то почему хочешь ехать вместе с ним и сопротивляешься, когда я предлагаю ехать на такси. Тебе приятно его внимание? — Все это Тилль сказал даже не открывая глаз, поэтому он не мог видеть как Лоренц надул губы и снова отвернулся к окну.
—Ты хочешь меня задеть? — спросил Флаке через несколько минут, но Тилль не ответил, он уже уснул и вопрос Флаке так и остался висеть в воздухе.
***
Убийца не мог спать. Он слонялся по большому одинокому дому не находя себе места. Стол, стул, дверь, кресло, столик, искусственные цветы на нем, (Цветы всегда искусственные, от живых много сора), снова дверь, кровать, большая двуспальная и никто не делит ее с ним. Поворот, и все в обратной последовательности. Его терзало сильнейшее чувство — неразделенная любовь. Во всем доме горел свет, на окнах все шторы были задернуты.