-Прав – не прав, а Шнайдера то до сих пор нет. Опаздывает, и это уже не впервые, – словно обидевшись, Олли поднялся, бесшумно пересёк гримёрку, взял с пола свою гитару и стал задумчиво перебирать струны.
-Да подожди ты, у нас маленькое происшествие, - сказал Флаке, протягивая Олли листок.
-И что за происшествие? – Рихард зашел в гримерку и сразу, ни на кого не обращая внимания, уселся в кресло и стал что-то писать в маленьком блокноте.
Олли отложил гитару и погрузился в чтение.
-Ну, Флаке преувеличивает, – сказал Тилль.
-Ничего подобного. Олли ты уже прочел? – Флаке вопросительно посмотрел на бас-гитариста. Олли молча кивнул и протянул письмо Рихарду.
-Прочти вслух, мне некогда, - отмахнулся Круспе, что-то старательно записывая.
-Рихард, - сказал Пауль. – Ты случаем не мемуары пишешь? Так еще рано этим заниматься, молод ты еще. Оставь ты это, отвлекись на простых смертных, посмотри на нас.
-Мемуары, мемуары. Умные все пошли, как я погляжу, – недовольно пробурчал Рихард, но занятие свое не прекратил. – Что я не успею на вас насмотреться. Не отвлекай меня, я по-моему нечто гениальное придумал.
С грохотом распахнулась дверь, и в гримерку шумно ввалился Шнайдер. Рихард вздрогнул, карандаш выпал из его рук.
-Начальство не опаздывает, начальство задерживается, – глубокомысленно изрек Пауль, и добавил. – Теперь, освободившись, быть может, господин гениальный писатель соизволит лично ознакомиться с письмом.
Рихард злобно покосился на Пауля.
-Быть может, кому-то уже пора заткнуться, – в тон отозвался он. – А то у нас будет два маленьких происшествия.
-Я что-то пропустил? – спросил Шнайдер, снимая рубашку.
Несмотря на явную угрозу, Пауль не унимался:
– Нет, ты как раз вовремя, еще успеешь помочь Рихарду найти его карандаш.
—Какой карандаш? – растерялся Шнайдер.
Рихард, который и, правда искал свой карандаш, оставил это занятие, сел в кресло, бросив взгляд на Пауля, прикурил и сказал тихим голосом, звенящим от напряжения:
—Заткнись!
Флаке, резко остановился, осуждающе посмотрел на Пауля и выдохнул:
—Да хватит вам уже. Это же все очень серьезно. Ведь кто-то это писал. Это все не просто так. Как вы не поймете. А вы тут, все ржете. Не смешно, совсем не смешно.
—Флаке, хватит кудахтать. Никто еще не умер, и ничего не случилось, – улыбаясь, сказал Тилль.
—Ну, это пока… - Флаке сглотнул. - Все может быть… А ведь это может быть маньяк…. Или сумасшедший фанат… Сталкер… А у него может быть власть… Или деньги … Или оружие… Нож например … Большой нож… Тесак… Или еще хуже - пистолет… Или ружье… А если яд, и он нас отравит или ….
—Флака, ну хватит, – устало проговорил Олли. Он подошел к клавишнику и похлопал его по плечу. – Хватит, а то и правда что случиться. Есть очень мудрое изречение…
—Да что здесь происходит, мне кто-нибудь объяснит? – не выдержал Шнайдер, оборвав Олли на полуслове…
Рихард, затушил сигарету, поднялся, подошел к Риделю.
-Олли, дай мне это письмо.
-Там бессмысленный набор фраз из наших песен, – сказал Тилль, желая, наконец, прекратить этот дурацкий разговор.
-Нет, Тилль, они не бессмысленны, это угроза, – Флаке не мог смириться с тем, что группа не восприняла письмо всерьез.
-И где здесь угроза? – Рихард уже прочел, и отдал листок Шнайдеру.
-Ну, там же написано: « Я готов убивать». Если это не угроза, тогда объясните мне идиоту, что все это может значить, – Флака не мог успокоиться.
-Все хватит, забудьте все, – Тилль резко поднялся, забрал листок у Шнайдера, смял его и выбросил в мусорное ведро. – Давайте лучше музыку послушаем.
-Эй! – Шнайдер негодующе посмотрел на Тилля. – Я не успел прочесть.
-Это все ерунда, – видно было, что Тилль уже потерял интерес к загадочной записке.
-Но, Тилль… - Флаке всплеснул руками.
-Все. Мы слушаем музыку, – Тилль сделал ударение на последнее слово. Еще немного повздыхав, Флаке тоже успокоился.
***
Он вышел из номера, никем не замеченный. Аккуратно закрыл дверь, огляделся по сторонам. Никого. Повесил на ручку двери табличку «Не беспокоить». Неторопливо, но не слишком (если плестись, то сразу кто-нибудь посмотрит, и не дай Бог запомнит), дошел до лифта. Нажал на кнопку. Когда двери закрылись, шумно выдохнул, словно от волнения, но он совсем не волновался. Это просто вошло в привычку. Задумался. Временами ему вдруг начинало казаться, что мир не может состоять только из двух цветов: черного и белого и люди не могут делиться лишь на совершенных негодяев и непогрешимых праведников. В такие моменты он обычно шел в церковь. Величие храма действовало на него умиротворяющее, он вспоминал Его. Нет не Бога, в Бога он не верил. Он вспоминал лицо своего врага, и успокоение приходило. Это раньше, когда он беззвучно плакал от ярости, не зная, что делать, ненавистное лицо рождало в нем злобу. Теперь это в прошлом, теперь – успокоение. Он все делает правильно, и поэтому спокоен.
Сегодня он не прятался, это было не нужно. Он знал, никто не заподозрит, респектабельно одетого мужчину, с кейсом в руке. В этом отеле, таких было немало. Уже в лифте снял перчатки. «На улице уже слишком тепло, кто-нибудь обязательно обратит внимание. Теперь главное ничего не трогать. Главное – не наследить».
Лифт остановился, он вышел в холл, и, не оборачиваясь, ушел прочь. Никто не обратил внимания, никто даже не взглянул в его сторону, расчеты оказались верны.
***
После выступления группа вернулась в отель. Было уже очень поздно, но, несмотря на это, перед входом дежурили фанаты. Тилль, не любивший повышенного внимания к своей персоне, быстро прошел внутрь. Шнайдер последовал его примеру. Слышно было, как на улице гудит толпа, холл же был ярко освещен и безлюден. Лишь за стойкой одиноко стояла молодая девушка – портье. Она дежурно улыбнулась.
Спать не хотелось. Тилль остановился, повернулся к Шнайдеру.
-Не хочешь перед сном немного расслабиться.
Шнайдер улыбнулся:
-Что ты имеешь в виду?
-Да, нет, ничего такого, просто выпить пива в баре.
-Вдвоем? Или подождем других? – он кивнул головой в сторону двери.
-Захотят, сами нас найдут.
-Давай.
В баре играла тихая музыка, они сели за столик в самом углу. На удивление, здесь тоже было безлюдно. Лишь два хорошо одетых бизнесмена сидели за стойкой и что-то оживленно обсуждали, перед ними стояли почти полные кружки, но они, казалось, забыли о своем пиве. Бармен, со скучающим видом болтал с официанткой. Заметив новых гостей, он кивнул собеседнице в их сторону. Она оглянулась, округлила глаза, снова повернулась к бармену, но он уже направился к бизнесменам.
-Узнала, – усмехнулся Шнайдер.
Официантка подошла к ним и выжидающе посмотрела на Тилля.
-Два пива, – сказал вокалист, даже не поднимая глаз на девушку.