-Прочь суеверные страхи, – произнес он вслух, звук собственного голоса испугал его даже сильнее вида мертвого тела.
***
Рихард открыл дверь сразу. Он был только из душа: обмотанный полотенцем, с волос еще стекала вода, от него приятно пахло шампунем.
-Ты чего? – он с сомнением посмотрел на Шнайдера.
-Пойдем со мной, у Тилля в номере труп.
Рихард понял сразу. Не задал ни одного вопроса, чем несказанно обрадовал Шнайдера. Лишь жестом пригласил его зайти, а сам стал наспех одеваться.
-Чей труп? – спросил он, когда они уже вышли в холл.
-Я не знаю, там такое, ты иди, а я за другими.
-К Флаке не ходи, он не один, – окликнул его Круспе.
-Плевать.
Сложнее всего было разбудить Олли, он спал крепким сном праведника. Шнайдер долго стучал в дверь, из соседнего номера выглянул заспанный китаец, очень сердито поглядел на него, быстро сказал что-то на своем языке, (по интонации Шнайдер догадался, что, скорее всего грязные ругательства) и так же быстро захлопнул дверь. Время шло, Олли так и не проснулся. Нервы не выдерживали. Шнайдер уже собрался было уходить, но вдруг дельная мысль пришла ему в голову. Он достал телефон и набрал номер басиста. Как ни странно Олли сразу ответил.
-Да.
-Олли, открой дверь.
-Кто это? – голос казался бодрым, но Шнайдер понял, что Олли по-прежнему находится в полудреме.
-Это Шнайдер, проснись, наконец, и открой мне дверь.
-Я не сплю… уже иду… нет, нет… сейчас…. – но Олли, по всей видимости, спал; речь стала отрывистой и малопонятной. Последнее слово, сказанное им, потеряло все гласные и звучало как «счс»
-Проснись, Олли, это не сон, вставай же.
-Да какого черта! Чего тебе надо?
Шнайдер отключил телефон, и снова постучал в дверь. Через минуту Олли открыл. Он был в одних брюках, босиком и очень сердитый.
-Ты чего, нажрался что ли? – пробурчал он, потирая глаза.
-Олли, у Тилля в номере - труп.
-Точно – нажрался. Какой труп? В каком номере? Шнайдер, это не смешно, – но посмотрев на барабанщика внимательно, он понял, что тот не шутит. – Что, правда? Тилль как – жив?
-Да он в порядке, наши все живы. Надень что-нибудь и пойдем.
-Да, я мигом, – и Олли скрылся в номере. - Полицию вызвали? – послышалось из спальни.
-Да. Слушай, не кричи только, у тебя сосед беспокойный, не стоит его снова будить.
***
Когда Шнайдер и Олли зашли в номер Тилля, все уже были в сборе, разбудили даже менеджера. У Фиалика был очень напуганный вид, он ни на что не реагировал и напряженно смотрел в одну точку. Полицейских пока не было. Флаке мерил шагами комнату и возбужденно лепетал:
-Я же говорил! Я же говорил! А меня никто слушать не хотел… Видите, я прав оказался. Это – маньяк. И он убил.
Пауль, очень недовольный ранним пробуждением, сидел на большом диване и следил глазами за перемещениями клавишника. Все молчали, а Флаке, радостный от того, что его никто не прерывает, все повторял.
-Ну, я же говорил!
Пауль, в конце концов, не выдержал:
-Да замолчи ты, а то я ненароком подумаю, что это ты все устроил.
-Зачем мне это? – Флаке округлил глаза.
-Например, захотел доказать нам, что ты всегда прав.
Флаке замер, повернулся к Паулю, долго и пристально он смотрел на гитариста и потом тихо проговорил:
-Ну, ты даешь! Не ожидал я от тебя такого, никак не ожидал. От кого угодно мог ждать, но не от тебя, – он покачал головой, подошел к стулу, сел на самый краешек, плотно сведя колени, прикрыл их ладонями и умолк.
-Ладно, не обижайся, – сказал Пауль, но Флаке молчал.
-Ну, ты тоже, отмочил, – сказал Круспе с осуждением. – Хватит уже. Тилль ты как, в порядке?
-Да что со мной случиться, – раздраженно ответил Тилль, он стоял у окна, и внимательно смотрел на улицу.
Гнетущая тишина. За окном – дождь. Все молчат, ждут чего-то, думают, каждый о своем, но мысли снова возвращаются к изуродованному трупу в спальне.
-Полиция приехала. Наконец-то! – Тилль отошел от окна и направился к выходу.
-Ты куда это? – Фиалик испуганно посмотрел на вокалиста. Он сидел на краешке стола, судорожно решая, как это убийство может отразиться на расписании гастролей группы.
-Полицию встречу.
-Мы все пойдем! – Пауль резко поднялся.
-Всем не нужно, останьтесь кто-нибудь здесь, – бросил Тилль и вышел из номера.
Пауль, остановленный его репликой, повернулся к Фиалику и сказал:
- Я с ним, а вы все здесь оставайтесь.
-Тоже мне, командир, – Рихард покачал головой и недовольно скривил лицо
***
Дежуривший в эту ночь полицейский был не в духе. До конца его смены оставалось всего пара часов, он сидел в участке и раскладывал пасьянс, когда поступил вызов. Его молодой помощник – Генрих, рассказал все подробности. В номере солиста известной группы, приехавшей с гастролями, лежит неопознанное изуродованное тело. Инспектор прекрасно знал, о какой группе идет речь. Его дочь обожала их, и сутки напролет слушала эти бешеные завывания, которые, называла музыкой. Она даже просила у него денег на их концерт – он не дал, но она все равно пошла, (взяла деньги у матери. Его жена никогда и ни в чем не отказывала дочери) хоть он и был категорически против этого.
-Держат его за идиота, ох уж эти бабы, думают, что он не понимает, – недовольно ворчал он. Но, несмотря на собственное недовольство, Хайм уже давно перестал спорить с женой, ведь это ни к чему хорошему не приводит, разве что к головной боли и желанию напиться.
Перед тем, как отправиться на вызов, он позвонил домой, на всякий случай, мало ли что. Жена, разбуженная его звонком, долго не могла понять, о чем он спрашивает, но потом, наконец, пришла в себя и сказала, что Адель давно дома и спит. А если ему нечем заняться на работе, то пускай он лучше позвонит своей сумасшедшей сестре. Раздосадованный, инспектор Хайм повесил трубку.
- Ух, стерва, никогда не упустит случая напомнить, что моя сестра в психушке, – пробурчал он себе под нос.
На улице шел мерзкий дождь, зонта у него не было и пока он, кряхтя и ругаясь, усаживался в автомобиль, дождь вымочил всю его одежду. В патрульной машине не работала печка, он озяб, как бродяга на скамейке, ноги затекли.
-Мало им, что весь город наводнился, устрашающего вида, подростками, так еще труп какой–то у себя в номере нашли. Наверное, кто-нибудь из их дружков от передоза окочурился, у этих всегда так: или от наркоты или от пули шальной. Хоть бы один помер по-человечески, – продолжал он тихо ругаться. Его помощник уже давно перестал обращать внимание на его стариковскую брань.
Машина остановилась у отеля. Инспектор выглянул в окно. Дождь только усилился, около входа сиротливо стояли две молодые девочки, под зонтиком.
-Глянь! – сказал он помощнику. – Вот ведь дуры, чего они тут стоят, моя дочь – вон тоже этих рокеров любит.