-Мужчина значит, пятидесяти лет?
-Вроде того.
-Так он был на концерте, или не был?
-Да не знаю я, что я всех помнить, что ли должен. Их тысячи, и мужчин и женщин.
-И врагов у Вас тоже нет?
-Вроде нет.
-Так все же есть?
-Может быть.
-И Вы можете назвать мне их имена?
-Нет.
-Почему же?
-Я не уверен, что у меня есть враги.
-А враги, пишущие стихи? Или записки в стихах. Назовите мне их имена.
-Позвольте мне домой позвонить, – Тилль поднял глаза и посмотрел прямо на Хайма.
-Зачем это?
-У меня дочь там, хочу удостовериться, что с ней все хорошо.
-Потом позвоните. Сейчас мне нужно знать все.
-Да какого же черта, – Тилль стукнул кулаком по столу, пепельница стоявшая близко к краю подскочила и со звоном упала на пол. Окурки разлетелись по всей комнате.
-А вот это бросьте, - Хайм приподнялся и перегнулся через стол, выдыхая прямо в лицо Тиллю. – Это Вы у себя дома по столу стучите, а здесь Вам не бордель, это полицейский участок, имейте уважение к власти.
-Пожалуйста, мне очень нужно позвонить, – Тилль уже не кричал и больше не смотрел на Хайма, теперь он с интересом разглядывал окурки на полу.
-Звоните, телефон мы у Вас не отбирали, – Хайм продолжал разглядывать легендарного солиста и не мог понять, что его Адель в нем нашла. Он подумал, что обязательно расскажет дочери о сегодняшнем деле, и хоть на некоторое время, но привлечет ее внимание.
-Может, Вы оставите меня одного? – Тилль снова посмотрел на инспектора.
-Могу и выйти, но комната все равно прослушивается, – Хайм медленно поднялся, не спеша поправил пиджак, поднял пепельницу с пола, поставил ее на стол и вышел в коридор.
«Пожалуй, нужно их отпускать, еще менеджер этот, суетиться, обвинений я им все равно не предъявлю, а то не приведи Господь, в суд на меня еще подадут. Денег потребуют»,- думал он, ожидая, когда Линдеман закончит свой приватный разговор.
Дверь комнаты для допросов приоткрылась, и Хайм увидел довольное лицо Тилля.
-Спасибо Вам, можно продолжать.
-Да вы можете идти, я Вас не задерживаю, – сказал он и с удовольствием смотрел, как меняется выражение лица солиста.
-Тогда зачем Вы …- Тилль не договорил, буквально захлебнувшись словами, вышел из комнаты, сильно хлопнул дверью и Хайм еще долго с ухмылкой на лице смотрел, как он уходил прочь по длинному коридору.
========== 25 мая ==========
Было еще очень рано. Солнце робко поднявшись из-за горизонта, освещало тихие улочки еще спящего города. Небо такого нежного цвета, какого оно бывает лишь ранней весной, еще не прогретый воздух, сонные прохожие, в основном студенты, полупустые дороги. Они въехали в город в тот час, когда все еще спали и могли наблюдать как этот маленький кусочек Германии, просыпаясь, разлепляет веки, скидывает тяжелое одеяло ночи и несмело вступает в новый день. Олли дремал на переднем сиденье, надвинув бейсболку на глаза.
-Ты же знаешь как называют этот город? — Пауль сидел у окна и с любопытством разглядывал редких прохожих.
-Понятия не имею, — Тилль тоже посмотрел в окно.
-Фрайбург — архитектурная жемчужина Германии!
-Да, город красив, — согласился Тилль.
-Жемчужина, — повторил Пауль словно пробуя слово на вкус.
В последние дни все они чувствовали какой-то эмоциональный подъем, безудержную радость, мальчишеский задор. Каждый из них находил собственные причины такого настроения, но в душе все знали все дело в убийстве. О той ночи никто не говорил, не было никакого уговора, просто они не хотели вспоминать. После того как их отпустили из полиции и они вернулись в отель, собрать свои вещи, случился позорный скандал, все были на взводе и орали друг на друга, дело могло бы дойти до рукоприкладства, если бы охрана вовремя не разняла слишком уж крикливых немцев. В дороге все молчали, обиженные друг на друга, молчали и думали. Это была неприятная ночь, наполненная ненавистью и печалью. А когда настало утро, каждый участник группы сделал вид, будто ничего не происходило. Такой исход устроил всех и следующим вечером они дали отличный концерт, по мнению Фиалика, пожалуй лучший в этом туре.
Лишь однажды, за все это время Тилль заговорил о произошедшем. Это было в очередном городе, где-то на западе Германии. Он уже собирался ложиться спать, когда ему позвонил инспектор Хайм и рассказал последние новости. Девушка, найденная в номере была убита выстрелом из пистолета в голову и уже после смерти убийца кромсал ее тело. На месте преступления отпечатков не обнаружили, как не смогли найти и ту странную записку, но зато через три дня после убийства в другом отеле был найден еще один труп. После опознания выяснили, что это Йэн Кох, сбежавший из местной лечебницы душевно больной. У него были найдены фотографии Тилля, тексты их песен и клок волос жертвы. Йэн оставил предсмертную записку в которой признавался в содеянном и просил у всех прощения. Дело было закрыто.
Тилль немного поразмыслив собрал всех у себя и рассказал о звонке. Новость никому не принесла радости, группа выслушала молча и разошлись по номерам. Усиленную охрану тем не менее не сняли, у домов участников в Берлине по-прежнему дежурили нанятые телохранители — так было спокойней. Но наутро настроение у всех переменилось, казалось будто всем им ночью сделали укол счастья и вот уже несколько дней группа ходила в этом хмельном угаре.
-Жемчужина, говоришь, — Тилль вдруг рассмеялся.
-Ты чего это? — Пауль повернулся к вокалисту.
-Хорошо просто, весна, приятно.
-Да, эх, весна, — Пауль замолчал.
-Эй, потише там! — недовольно пробурчал Олли, разбуженный смехом вокалиста.
-Прости, — извинился Тилль и снизив голос до полушепота спросил Пауля. — Про жемчужину сам придумал?
-Нет, прочел где-то.
Тилль снова выглянул в окно, солнце осмелело и теперь подмигивало ему из окон домов, из стекол проезжающих машин, город проснулся. Они подъехали к отелю, у входа уже столпились фанаты. Тилль закатил глаза, но скорей по привычке, в это чудесное утро он просто не мог сердиться. Щурясь от фотовспышек, под прикрытием охраны они смогли пройти внутрь. В холле стоял Шнайдер, лицо его было испугано и совершенно не сочеталось с настроением Тилля, в руках он держал листок бумаги. Тилль похолодел, он повернулся к Паулю и Олли, которые о чем-то весело болтали и сказал.
-Этого не может быть.
-А? Чего не может? — Пауль озирался по сторонам. — Кого-то забыли? Неужели Рихарда?
-Пауль. Не время шутить, — Олли, кажется, все понял.
Пауль посмотрел на Шнайдера, улыбка его погасла, и выдохнул:
-Нет!
***
Он шел, ни на кого не обращая внимания, лишь изредка поднимая глаза, чтобы не налететь на случайных прохожих. « Идиот, идиот, идиот! Какой же я идиот. Зачем я послал эту записку. Ох, идиот. Дьявол, они же уедут, убегут, скроются. Я идиот» Хотелось убивать, руки уже обагренные невинной кровью, теперь просили еще, но он знал, что это лишь осложнит его дело. Случайное и незапланированное убийство может повредить его замыслам, хотя, если его Враг уедет, то все и так рухнет. Он резко остановился посреди площади, поднял глаза к небу, ища ответа, и тут увидел собор. Как и всегда вид храма успокоил. « Я должен задержать их здесь, задержать, да. Как угодно, задержать» Он вцепился в эту спасительную мысль не желая отпускать, мозг прояснился и в его голове родился план. « Задержать, а потом можно и убить, потом непременно убить…»