Если Лачуга Искусств Носко позволила Дереку сохранить рассудок, или по крайней мере нормальную эмоциональную жизнь во время его пребывания в школе, можно представить, насколько захватывающим делом было для него помогать мастеру строить дом. Дом и образ жизни учителя не могли не стать для Дерека неким идеалом. Его фильм прославлял этот наполовину собственноручно сделанный дом, важный главным образом не сам по себе, а как вместилище хорошо прожитой жизни, отражающий личные качества Носко, юмор, сочувствие к ученикам, практические навыки и изобретательность. (Автопортрет, написанный Дереком в Кэнфорде примерно в это время под влиянием Уиндема Льюиса, висел над его рабочим местом в комнате для занятий живописью в Дангенессе в последние годы его жизни.)
Когда дело дошло до выбора университета, Ланс Джармен настаивал, чтобы его сын получил академическую степень, а не изучал искусства. Однако в конце концов было достигнуто соглашение, что Ланс оплатит образование сына дважды — сначала для получения академической степени, а затем в школе искусств. Эндрю Дэвис поддерживал это соглашение и в 1960 году Дерек поступил в Королевский колледж Лондона, где он должен был получить степень бакалавра (для чего нужно было изучать английский язык, историю искусств и историю), а после этого (в 1963–1967) он учился в школе искусств Слейда на отделении театрального дизайна. В результате Дерек получил лучшее образование и более глубокое понимание литературы и истории, за что он должен быть благодарен своему отцу.
В 1961 году Дерек участвовал в конкурсе, который проводили Daily Express и творческое объединение Лондонского университета, и вместе с другим студентом выиграл приз в категории любителей. Сам приз составлял 20 фунтов, зарплата чернорабочего примерно за две с половиной недели по тем временам. Приз завоевала картина «Мы ждем», на которой была нарисована очередь, выстроившаяся под уличным фонарем. Картина напоминала нечто из советского авангарда 1920-х, закругленные безликие кукольные фигуры, играющие вспомогательную роль по отношению к ясно разработанным цветовым пропорциям. В профессиональной категории победил двадцатичетырехлетний Дэвид Хокни с картиной «Самый прекрасный в мире мальчик». Хокни был на пять лет старше Дерека, и у него за спиной уже было участие в политических протестах во время его альтернативной службы. Учитывая, что Дерек был вынужден ждать как поступления в художественную школу, так и освобождения сексуальности и обе эти задержки были связаны с консервативным характером его воспитания, возникает большой соблазн взглянуть на все это метафорически. Возможно, именно после этой победы Дерек решил устроить собственную персональную выставку в публичной библиотеке Уотфорда, городка, где он тогда жил с родителями.
Впрочем, проблемы с сексуальным насилием еще не закончились. Летом 1961 года Дерек путешествовал со своими друзьями автостопом в Грецию. На обратном пути он отстал, и в Швейцарии его предложил подвезти «грубоватый мужчина средних лет», который свернул с дороги к ближайшим деревьям и попытался поцеловать Дерека, а затем расстегнул брюки и попытался принудить Дерека к оральному сексу. Последовали борьба, слезы и очень длительный период психической реабилитации[23]. К девятнадцати годам Дерек уже испытал на себе ничем не спровоцированную агрессию со стороны отца, руководства школы Хордэл, шайки подростков в Кэнфорде и насильника в Швейцарии, причем три эпизода были непосредственно связаны с его сексуальностью. У Дерека хватало причин чувствовать себя очень злым, несмотря на свою обаятельную внешность.
Во время обучения в Королевском колледже Дерек проходил курс по истории архитектуры в Биркбеке у Николаса Певснера, о котором сохранил наилучшие воспоминания до конца своей жизни. Преподаватель английского Эрик Моттрэм познакомил его с работами битников — группы американских писателей, таких как Уильям Берроуз, Джек Керуак и Аллен Гинзберг, находившихся под влиянием джаза и наркотиков, и это не могло не отразиться на Дереке. Когда в конце 1963 года Дерек пришел в Слейд, он сперва почувствовал, что немного отстает, и столкнулся с необходимостью сократить разрыв между академическим курсом и практикой. Здесь его живопись впервые подверглась достаточно серьезной критике. Он также обнаружил, что не может рисовать так же хорошо, как другие[24].