Вместо ответа вьетнамка морщится, прикрывает глаза, молча разворачивается и уходит обратно, оставляя меня и фуршет.
Вернувшись на свое место минут через пять, чтобы не привлекать внимания совместными походами, вижу, как Нгуен пожирает горящим взглядом вышедшую на подиум Кэрол. Улучив момент, наклоняюсь к вьетнамке и тихо спрашиваю:
— А ты не думала послать его к черту и остаться в Китае или ещё где-нибудь? — по некоторым признакам видно, что за границей пара бывает регулярно. — Сама понимаешь, счастливой жизни с этим уродом тебе точно не видать. Пусть на родине связаны руки, но здесь ты будешь свободна.
— Свободная жизнь? Без денег и легального статуса в чужой незнакомой стране? Сказала бы я… сложно сменить бесперспективность одного сценария на бесперспективность другого.
— Хм.
— Кроме Китая мы мало куда ездим, — продолжает сообщать собеседница, отстранённо наблюдая за своим спутником, в свою очередь, пожирающим глазами показ и моделей — А здесь сразу по прилету сдают биометрию, мы не исключение. Мои данные уже в китайской базе, на каждом шагу камеры понатыканы. Стоит визе истечь — мигом депортируют обратно. У вас с этим быстро.
В беседе виснет что-то такое, что в шахматах называется передачей хода.
— Я бы не был столь категоричен в твоём пессимизме. С твоими данными тебе найти работу проще, чем многим другим. — хоть и в ресторане, где работаю я, место найдётся. Сделаешь трудовую визу на основании запроса работодателя и останешься в стране, всё легально. — Ну а что, хоть пробный шар пустить.
Мало ли. Если человек чего-то хочет, он и сам город свернёт, только направление покажи.
Внешностью девица, кстати, яркая: рост под сто восемьдесят, не по азиатски длинные ноги, можно не только официанткой стать, но и даже в это агентство попробовать податься. Просто один из вариантов.
Вьетнамка скептически хмыкает:
— А если не получится с работой? Ты не до конца представляешь, чем это грозит. Даже не только и не столько лично мне… Спасибо за предложение, серьёзно. Цена неудачи слишком высока.
— Вариантов много, — повинуясь импульсу, пускаюсь рассуждать вслух. — Тот же фиктивный брак никто не отменял.
— С кем? Сколько стоит? По китайским законам? Есть юристы или люди, у которых услуга поставлена на поток?
Не то чтобы бинго, но явно поклёвка.
— Сходу не поручусь, — отвечаю честно. — На ходу ничего обещать не буду, но очень быстро выясню практические нюансы у серьёзных людей. — Та же Бай Лу по-любому должна иметь выход на правильного юридического консультанта, скорее всего что и не на одного.
— Я подумаю, — не менее сосредоточено кивает собеседница. — Если этот разговор — серьёзный. Мы ещё здесь будем… — она называет количество дней, затем будто спохватывается. — Но ты не представляешь, сколько всего в процесс замешано. В любом случае, спасибо за попытку.
— Справки наведу, сказал же. Настаивать не буду — конце концов, это твоя жизнь. Конфиденциальность гарантирую.
— И хочется, и колется, — отстранённо замечает девица, наматывая локон на палец. — Это если совсем откровенно.
— Некоторых жертв, несмотря на кажущиеся проблемы, зачастую на самом деле всё устраивает. Просто ответь на вопрос себе: оно тебе надо? Готова терпеть? По мне, ответ очевиден, но в чужую голову не залезешь. Решать тебе.
Следующую четверть часа вьетнамка с демонстративно расслабленным видом наблюдает за показом. Дождавшись, пока опившийся Нгуен отойдёт в направлении санузла, она незаметно и стремительно протягивает свой смартфон, старательно удерживая его за спинками переднего ряда;
— Можешь написать свой номер?
Я переключаюсь на китайский язык, вбиваю цифры в контакты, подписываюсь свои именем, дублирую латиницей и возвращаю телефон.
— Спасибо, — одними губами обозначает она, пряча телефон в сумочку.
И вновь застывает бесстрастной маской, глядя на возобновившееся по подиуму движение. Её спутник из туалета не появляется в зале ещё несколько минут.
Ранним утром меня будит настойчивый звонок телефона. Не открывая глаз, шарю по тумбочке, пытаясь нащупать прыгающий и надрывающийся гаджет.
— Алло? — старательно давлю зевок.
— Спишь, что ли? — раздается голос Бай Лу.
— Нет, уже проснулся, — тщетно пытаюсь приподняться на локтях.
Сон все еще путает мысли.
На том конце слышится красноречивый вздох: