Шишиги: да! Мы такие!
Я поганая!
Я самая поганая!
Я самая поганая!
Давай угощение!
Угощение!
Какая красивая лохматая девочка!
Такая же лохматая, как мы!
А давайте её причешем!
Домовой: Ешьте, ешьте! (Высыпают горох, шишиги набрасываются на еду)
Шишиги: — Вкусно!
Мелкий горох!
Ну вот поужинали, теперь можно и позавтракать!
А тыква-то ваша гнилая!
Тыква-то гнилая!
Это кто нам принёс гнилую тыкву!
О!
Настоящая гнилая!
Гнилая тыква!
Чур, я колдую! Шамраш-Тамараш!!!
(Одной из шишиг возлагают тыкву на голову, вокруг неё затеивается пляска)
Шишиги:- Что будем есть?
Пусть она станет медвежатиной!
Курятиной!
Брюквы!
Соковухи!
Шамраш-Тамараш!
(Тыква превращается в груду съедобного, радостные шишиги продолжают пиршество)
Позавтракали, теперь можно и пообедать!
Федора-обжора!
Федора-обжора!
Глаз циклопа!
Кому глаз циклопа?
Алёнка: Дедушка, что такое циклоп?
Домовой: Циклоп? Древнее животное.
Алёнка: Тётенька, вы чьё мясо едите?
Шишиги: — Твой страшный сон!
Мы едим его, чтобы тебе никогда больше не было страшно!
Кого больше боишься, того и едим!
Домовой: Посмотрела? Пойдём, Алёнка, пойдём…
Шишиги: — Повитуху боишься? Повитуху?
Бабы! Жри повитухино мясо!
Алёнка: Не надо! Осиповна! Не ешьте её! Не трогайте!
Домовой: Пойдём, нечего здесь больше делать.
Алёнка: Не ешьте! Отдайте! Осиповна!
Шишиги: — Алёнка будет новой повитухой!
Алёнка будет новой повитухой!
Птица-птица! Выбей глаз!
Хочу молоденьких хрящиков!
Пообедали, можно и поужинать!
Бабы! Жри девчонку!
Обморок! Обморок!
Домовой: Ну хватит, черти, перепугали до обморока! А ну, в землю! Вот и корми вас после этого!
(Домовой загоняет шишиг в яму, засыпает землёй, берёт Алёнку на руки и возвращается в дом. Метет избу, наводит порядок, ворчит:
И тут земля! Вот черти!..
(Позднее утро. Родители Алёнки уже давно вернулись. Алёнка спит на лавке. Повитуха и мать перебирают конопляное семя, размалывают в ступке.)
Повитуха: Всё ясно. Ведьма у вас соседка, тут даже говорить не о чем. Нельзя ей с Танькой играть.
Мать: Алёнка горит вся… Порча, может?
Повитуха: знаю один заговор. Я буду говорить, а ты отвечай: «Нет, не болят».
— Пойду в чисто поле под красное солнце, под светел месяц. Месяц Булат, у тебя есть брат Игнат? Не болят у Игната зубы?… Ну!
Мать: Нет, не болят!
Повитуха: Не болит буйная головушка?
Мать: Нет, не болит.
Повитуха: Не болят ли быстрые ножки?
Мать: Нет, не болят.
Повитуха: Так и у Алёнки не болят! Открывай окно, пусть её свежим ветром протянет!
(Мать открывает окно, у окна прыгает птица. Алёнка приходит в себя)
Алёнка: Мама, закрой скорее окно, не то птица мне глаз выклюет!
Повитуха: Помогло! Очухалась!
Мать: А мы с Осиповной подумали, что на тебя тебя кто порчу навёл…
Алёнка: Бабушка? А разве вас шишиги не съели?
Повитуха: Не помню такого…
Мать: Алёнка! Гуся твоего так и не продали! Вон он — по двору ходит.
Беда случилась — конь ногу поранил, так отец не знает, что и делать.
Алёнка: Как не знает! Надо подорожник днём привязывать, а на ночь бараньего жира приложить. Недели две так лечить.
Повитуха: Да она не хуже всякой ведьмы, оказывается, знает!..
Мать: Сплюньте, Осиповна. Ты, Алёнка, молодец, и горшки вымыла, и избу вымела. Садись теперь с нами — соковуху варить будем. Отец вернётся — обед уж готов!
Повитуха: Я буду листья отсеивать, а ты матери помогай толочь. Молоком зальём — и в печь! Такая похлёбка от всех болезней. Толки конопляное семечко, толки конопляное семечко…
Эх! Восемь я любила!
Девять позабыла!
Одного Иванушку
Забыть я не могу!
(На полу разложен полог, женщины обрабатывают семена, толкут в чугунной ступке. На печи молчит кот).