В принципе условия труда профессиональных ремесленников в деревне были менее благоприятными, чем в городе. Разобщенность, ориентация на местный рынок и на заказ, давление землевладельцев и весьма часто личная зависимость от них, связь с землей — все это заставляло сельских специалистов довольствоваться более низкой оплатой труда, что, в свою очередь, привязывало их к наделу, налагало двойную нагрузку, ограничивало профессиональное развитие. Их профилирование по горизонтали — по сферам производства или назначению конечного продукта — тормозилось универсальным характером местного спроса. Профилирование по вертикали — по ступеням или стадиям производства — практически отсутствовало, либо ограничивалось возможностями семьи.
Даже в ведущих отраслях деревенского ремесла — там, где оно, в силу естественных причин, было продвинуто и приобрело профессиональный характер, — оно значительно уступало ремеслу городскому по концентрации, специализации и темпам развития. Профессиональное ремесло в деревне отличала поразительная стабильность, это касалось не только числа исполнителей, но и номенклатуры профессий, и ассортимента изделий. На комплекс из поместья и (или) нескольких крестьянских поселений в среднем приходилось: [122] 1-2 плотника, столько же кузнецов — ковалей и коновалов, несколько рыбаков, мельник, гончар, сапожник; Там, где были условия, 1-2 солеварни; на усадьбе — повар, пивовар, швея, золотошвея. Почти все остальное делалось в крестьянских домах.
Существовала известная закономерность в численном соотношении крестьянских дворов и обслуживающих их ремесленников, которое варьировало в зависимости от местных условий. Например, в Швеции, в самых густонаселенных районах скотоводческих и промысловых областей Ёталанда на 1000 сельских жителей приходилось по двое кузнецов, сапожников и портных. Такие ремесленники были как бы приданы натуральному хозяйству поселения или группы поселений, продукт их труда зачастую не появлялся на рынке, главной мерой объема и специализации ремесла внутри деревни в этот период все еще являлась его местная хозяйственная целесообразность, его экономическая необходимость для стабильного, очень медленно изменяющегося сельского быта.
Часть третья. Крестьянские ремесла и промыслы на втором этапе зрелого феодализма (XIV—XV вв.). Возникновение элементов капиталистических отношений
Глава IX. Факторы и условия развития деревенских ремесел в XIV и XV вв.
Каждый период средневековья занимал закономерное и неповторимое место в поступательном процессе европейской истории. Но, пожалуй, ни один из них не стал объектом столь всеобщей и длительной дискуссии, как второй период развитого феодализма — XIV и XV столетия. Завершая многовековые усилия, поиски и находки средневековья, эти столетия как бы развернули возможности феодальной системы, стали ее расцетом и ознаменовались складыванием новых, больших культурных ценностей во всех областях жизни. Прежде всего, эти века были заполнены важнейшими техническими нововведениями. И если в предшествующие периоды главным фактором прогресса [123] производства были разделение и организация труда, с этого времени все более заметную роль начинают играть совершенствование техники и наука. Частично изменяется облик городов: они лучше планируются, застройка становится более регулярной, возникают представления о функциональной архитектуре. С введением огнестрельного ручного оружия и артиллерии в фортификационную практику входят многоугольные бастионы, что придает крепостям звездообразное очертание. Всеупотребительным для городской и поместной постройки становится кирпич. Ратуши украшаются механическими часами (изобретенными во времена Петрарки); приспособление пружинного завода позволило конструировать портативные часы, а затем и карманные. Механические часы, деля сутки на равные отрезки времени, с XIV в. стали использоваться в деловых целях: отмечать время торговых соглашений, отплытия купеческого судна, рабочего дня сукновала. По ним ориентировались теперь колокола, делая отсчет времени доступным для всех, сообщая его равно купцу, герцогу и простолюдину.