Тяжелогрузная и массовая продукция требовала уже иных средств и путей сообщения, иной торговой организации. В XIII—XIV вв. усилились и распространились торговые фактории — фондаки, укрупнились торговые караваны, особенно морские, так называемые конвои, характерные, в частности, для венецианской и ганзейской торговли XV в. Одним из крупнейших для своего времени был конвой из Байе, так называем Байе-флот. Он шел от побережья Бискайского залива к Скандинавии зимой, чтобы доставить соль к открытию весенней сельдяной путины и ярмарок в Сконе и включал до 110 судов (водоизмещением до 800 т), половина которых принадлежала ганзейцам, остальные — датчанам и голландцам. Нередко Байе-флот брал на борт и вино, в частности ларошельское, которое поэтому называли «байе-вином».
Возникают и постоянные длительные объединения — компании (итальянская compagna, немецкие Wederlegginge, Senvede); эти семейные консорциумы либо объединения многих (до 200) пайщиков вели оптовую транзитную торговлю в определенных районах или определенными видами товара. Торговые компании сыграли выдающуюся роль в европейском первоначальном накоплении капитала, и многие из них процветали благодаря товарам внегородского производства. Итальянские компании богатели на торговле английским домашним сукном и шерстью-сырцом; верхненемецкие — продукцией местного ткачества и горно-металлургической промышленности, вайдой, сахаром; нижненемецкие — металлом и домашними тканями; английские известные компании мелочных торговцев «странствующих купцов» («купцов-авантюристов») — на торговле шестью.
Все шире распространяются различные [130] товарищества, складничества, артели, ватаги с пропорционально-долевым участием и характерные для промышленности промыслов, особенно морского и горно-металлургического.
Значительное увеличение товарооборота с конца XIII в. потребовало расширения чеканки монет как высокого номинала (золотые нобили, корабленики и т.п.), необходимых в оптовых сделках, так и мелких, для местной, розничной торговли. В процессе развития денежной системы в ряде стран было упорядочено и употребление натуральных платежных средств. Так, в середине XIV в. городское и государственное уложения Швеции определили состав «валюты страны» — тех средств платежа, которые могли использоваться наряду с чеканными деньгами, в том числе при отчуждении земли. В их числе масло, железо в чушках и некоторые изделия из него, серебро, домашнее и привозное сукно и одежда из него, сало. Почти то же встречаем мы в обычном праве Тироля и Мюнстерталя от 1427 г.: в качестве «валюты страны» разрешалось употреблять зерно, сыр, сало, лен, недубленую кожу, домашнее полотно и «некованное железо». Все эти платежные средства, как легко заметить, в основном продукты промыслов и крестьянских домашних ремесел, что неоспоримо свидетельствует об их стабильной и значительной роли в рыночном ассортименте.
Еще одно характерное свидетельство роли негородского производства — возрастание цен на изделия отходных промыслов и деревенских ремесел, а также на некоторые металлы. В Англии во второй половине XIV в. цена древесного угля поднялась вдвое, тонких досок — на 60%; плоской черепицы — на 75%; черепицы в форме гребня — втрое; жерновов, гвоздей, подков — вдвое, простых колес (деревянный диск с дыркой) — вдвое, колес со спицами — втрое, грубого холста (для веялок, парусов, мельничных крыльев, мешков), бельевого и постельного полотна, свинца, олова и рыбы, особенно сельди, — вдвое и т. д. Почти все эти товары целиком или отчасти имели деревенское происхождение. Все большее место таких товаров в возраставших торговых оборотах Европы было теснейшим образом связано с изменениями в их производстве и спросе. Воздействие трех этих факторов было взаимным и шло по разным линиям, образуя своего рода «цепные реакции». Так, расцвет с XIII в. сукноделия поднял спрос [131] на красители, что побудило увеличить в ряде районов производство вайды, крапа (из корневищ марены). Особенно широко разведение вайды практиковалось на Нижнем Рейне, в Тюрингии. Из главного центра торговли вайдой г. Эрфурта она в больших количествах вывозилась в саксонские и силезские текстильные округа и далее. Во второй половине XIV в. и в XV в. лишь в окрестностях самого Эрфурта 80 деревень специализировались на производстве вайды. Спрос на рафинад, который Венеция ввозила с Востока, побудил ее патрициев к созданию обширных плантаций сахарного тростника на Кипре.