В Италии, этой «первой капиталистической нации», процесс выплескивания шерстяной промышленности за пределы городов вызвал вторичное развитие этого ремесла в деревне — возрождение там, уже в товарной форме, занятия, некогда переместившегося в цветущие города. В центре итальянского сукноделия — Флоренции — компании, владевшие сукнодельными мастерскими и занимавшиеся крупной торговлей шерстью и сукном, в XIV в. подчинили крестьян окрестных деревень, составивших основную массу прядильщиков. Как и повсюду, это были главным образом женщины. Одну из них описал Боккаччио: она имеет свою прялку, которую время от времени чинит в городе, там же по субботам получает сырье и сдает готовую пряжу, имея дело с раздатчиком, надзирающим также за качеством ее работы; она очень бедна, и чтобы приобрести пищу, вынуждена подчас закладывать свою и мужа праздничную одежду. Известно, что деревенские прядильщики иногда вовсе не имели прялок, а обходились веретеном. Но центр тяжести раннекапиталистического производства в Италии в это время все же оставался в городах; заинтересованные в рабочих руках города специально освобождали от личной и поземельной зависимости крестьян окружающих деревень, стимулируя их переселение в город. Товарное ремесло в целом не получило [153] заметного распространения в итальянской деревне этих столетий, тенденции его переноса туда наметились лишь позднее, в XVI в., и коснулись, главным образом, шелкоделия (Ломбардия, Тоскана, Венеция с округой).
Напротив, во Франции ремесло в деревне, также вторичное, развившееся именно в связи с рассеянной мануфактурой, стало ее основной базой. Как известно, во французских городах XIV—XV вв. раннекапиталистическая мануфактура не могла тягаться с традиционным мощным цеховым производством. Вероятно, по этой причине базой рассеянной мануфактуры там стала деревня, а в окрестностях больших городов — Парижа, Бордо, Тулузы, Руана — рассеянная мануфактура нередко сочеталась с централизованной.
Подлинно интенсивное вовлечение деревни в сукноделие произошло в Нидерландах, где были древние традиции этой отрасли. Уже в XII—XIII вв. сукноделие стало экспортной отраслью производства фландрских городов, с XIV в. — голландских. Во Фландрии и Брабанте, где в городах, по мнению некоторых ученых, проживало до половины населения, сортовые сукна делали из английской шерсти или «доводили» английское сукно путем окраски и аппретуры. Высококвалифицированные специалисты — сукновалы и красильщики составляли элиту фламандских городов Ипра, Брюгге, Гента, Сент-Омера, Арраса, Дуэ, Лилля, массы мелких городков и местечек. В XIII в. возникший там институт скупки подчинил себе и крестьянские семьи, в которых женщины занимались прядением. К XV в. стало обычным делом, что крестьяне устраивали у себя ткацкие станы или — на паях — валяльную мельницу и работали на предпринимателя. Расцвет предпринимательства привел к развитию мануфактур, сочетавших рассеянную и централизованную форму, основанных на сельских промыслах и державших кустарей, особенно деревенских прядильщиц, в весьма зависимом положении. Центр составляли «дома» суконщиков (drapier), где производились раздача сырья и скупка готовой продукции, находились склады; там же окрашивали и отделывали сукна, клеймили и оптом сбывали. С XIV в. главным районом сукноделия становится Брабант, где многие деревни превратились в ремесленные слободы.
Иначе получилось в «стране городов» Голландии, где суконная промышленность также распространилась на деревню. Крестьянский труд в окрестностях Лейдена [154] использовался особенно на чесании и прядении, жители многих городов Ватерланда — на всех предварительных операциях: сортировке и мойке шерсти, кордовании, прядении; заказы они получали от «суконщиков» Наардена. Для пригородных деревень этот (и другие промыслы) стал основным средством существования, жители их превратились в наемных рабочих, опутанных долгами и обиравшихся купцами-суконщиками из городских цехов, выступавшими в качестве предпринимателей — мануфактуристов. К концу XV — началу XVI в. для суконной промышленности Голландии было характерно сочетание капиталистического предпринимательства (особенно развившегося в Амстердаме) с корпоративным строем все еще могучих городских организаций. В результате яростной борьбы последних против сельских промыслов, которая велась на протяжении почти всего рассматриваемого периода, к его концу деревенское производство было задавлено, что привело к упадку всей отрасли.