Разговор снова возвращается к тому, что рожь уже сжата, надо молотить ее, а молотилку забрали. Алексей Петрович настоятельно советует заскирдовать рожь как следует, тогда ей ничего не сделается, никакой дождь не страшен, а потом можно будет спокойно молотить. Скирдовать нужно потому, во-первых, что поля, где стоят суслоны, надо пахать, и потому, во-вторых, что если пойдут дожди, то рожь намокнет и прорастет. Но для того, чтобы скирдовать, надо свезти снопы в одно место, с транспортом же в колхозе плохо. Чернявый колхозник говорит: «Есть у нас семь лошадей да два с половиной полка, ни сбруи порядочной нет, ни хомутов». Алексей Петрович обращается к председателю: «Лошадей-то одень, обуй… — Потом спрашивает — А машина что делает? У вас же есть машина». Председатель отвечает, что машина лес возит. Алексей Петрович укоризненно замечает: «Что же вы, мужики, зимой надо было возить лес, как раньше хозяева делали, а вы в жнивье возите, совсем разучились крестьянствовать». Тогда чернявый не без обиды возражает: «Мы-то не разучились, мы вон с ним, — кивает он на бригадира, — мы с ним с осени делянку нарубили да напилили… Деловая древесина… Думали, зимой вывезут, а ее не вывезли, и неизвестно, куда она подевалась. Выходит, — продолжает он с горечью, — не мы крестьянствовать, а вы руководить нами разучились». И говорит, что они все требовали убрать прежнего председателя, а районное начальство возражало. Алексей Петрович мрачнеет и молчит.
Мне вдруг приходит в голову, что для этого колхоза те два года, что минули уже с сентябрьского Пленума, прошли впустую, — хуже того, он продолжал опускаться все ниже и ниже, хотя для подъема сельского хозяйства всего-то дано было Пленумом два-три года. И еще я думаю: почему же не снимали все-таки председателя? Должно быть, потому, что он не вор, не пьяница, Устава не нарушал, с колхозниками был вежлив и, говорят, даже в хозяйстве разбирался. Но никого не смущало в течение почти двух лет после Пленума, что у председателя этого нет одного — таланта организатора, что при всех добрых намерениях его колхоз нищает и нищает. Вероятно, он и планы полевых работ кое-как выполнял, и государству, не выдавая ничего колхозникам, кое-что сдавал…
Председатель меж тем говорит, что полевые работы его уже не беспокоят: все они в правлении обдумали, обсудили, людей расставили, и теперь дела идут чередом, вполне нормально. Угнетает же его животноводство. Сена, правда, накосили много, народ старательно работал, теперь скотина кормами обеспечена. А вот где она зимовать будет? Все дворы раскрыты и полуразвалились, страшно подумать, что будет зимой. Вот и составили они на правлении план первоочередных строительных работ в животноводстве.
Он достает бумагу, где у него написано, что в первую очередь надо ремонтировать, сколько для того потребуется материалов, людей, денег, времени. Лес уже заготавливают и возят к местам работ, люди — специалисты — уже выделены. А на будущий год, говорит он, колхоз начнет строить капитальные дворы. В колхозе имеется двадцать пять отличных плотников; нужен только прораб, который обеспечил бы технический надзор, и об этом колхоз будет просить шефов. Нужна будет помощь транспортом, — об этом он тоже будет шефов просить. Наконец, ссуду он думает взять. В колхозе имеется несколько стариков, кирпичных мастеров, они берутся делать кирпич по двадцать копеек за штуку, тогда как колхоз платит по тридцать шесть, да еще вывезти его должен.
Меня удивляет, что в колхозе довольно много осталось рабочей силы, особенно мужчин, да еще квалифицированных мастеров. Сколько же надо было иметь терпения и веры в колхоз, чтобы остаться здесь, ничего не получая-, а теперь, при новом председателе, горячо взяться за работу. А взялись горячо. Все женщины, даже старухи, вышли жать и в срок убрали рожь. Единственное богатство, которым располагает сегодня эта нищая артель и ее молодой председатель, это люди, это их вера в колхоз, их привычка к коллективному труду, интерес к общему, мирскому делу, и этим богатством надо дорожить, ибо, пока оно есть, можно поправить дело; потеряв же его, потеряешь все. А интерес к колхозу, к новым начинаниям имеется большой, что видно и по двум колхозникам, толкующим с нами, и по той, составленной коллективно бумажке, которую показывает нам председатель. Этот скромный, точный и тщательный план, в котором каждая цифра продиктована расчетливостью бедняка, трогает до слез.
Алексей Петрович рекомендует председателю вот так же, как он это сделал с планом ремонта скотных дворов, все вопросы обсуждать ца правлении, с активом, со стариками. При этом он советует ему, чтобы и сам он не приходил на правление без мыслей, планов и предложений. Иначе ведь будут целый день заседать, толковать, что вот это надо бы сделать и то следует предпринять, расползутся мыслями, потеряют время, а толку не будет. Надо приходить на правление с точным и ясным планом, который должен сложиться после разговора со многими людьми, тогда и народу легче будет обсудить его, внести свои добавления и предложения.