И вот теперь, когда у них вроде бы всё устаканилось, грядут очередные изменения. В том, что они будут, эти самые изменения, Игнат не сомневался. Он не просто желал отношений с Людмилой. Он собирался стать неразрывной частью её семьи. Дед, конечно же, шёл в комплекте. Тем более сомнительно, что Людмила и пацаны будут против такого заботливого и позитивного старшего родственника. Останется только решить вопрос с жильём…
— Дед, мне кажется, что у тебя больше шансов закадрить какую-нибудь особенно бойку старушку. Может, попробуешь? — полушутя предложил он.
Старик самодовольно хмыкнул, вытер под носом «усы», что остались после кваса.
— Без «кажется». Несмотря на морщины и седину, я ещё ого-го! — сказал Леонид Захарович с гордостью. — Но ты от темы не увиливай. Мы о тебе и о Людмиле говорили. Что ж ты никак не прозреешь? Такая женщина! А ты, тьфу, — закончил он разочарованно.
Игнат улыбнулся, но промолчал. Вновь задрал голову и прикрыл глаза. Реакцию деда несложно предугадать. И он пока промолчит, лишь бы насладиться моментом.
Хорошо всё-таки летом ночью на улице. Тишина, если не считать пение птиц и лай собак. Воздух такой пьянительный. Особенно сейчас — перед рассветом, когда духота разбавилась свежестью. А ещё с речки доносится «пение» лягушек. Вот если бы ещё не комары…
— Игнат, — позвал его по имени старик. И голос прозвучал как-то задумчиво. Ну, что опять задумал его неугомонный родственник? Не даёт насладиться ночью. — Игнат, — повторил он громче.
— М-м, — лениво отозвался, так и не открыв глаза.
— Мне кажется дымом тянет, — задумчиво протянул дед.
* * *
Игнат открыл глаза и принюхался. Нахмурил брови. Дымом действительно пахло. Он выпрямился и посмотрел на деда. Тот, кажется, даже побледнел. По крайней мере, со сто процентной гарантией можно утверждать, что он выглядел обеспокоенно. И его понять можно.
— Нужно пройтись по улице и осмотреться. Вдруг, кому-то помощь нужна, — озвучил Игнат свои мысли.
Деду они явно не понравились, но, упрямо поджав губы, он промолчал. Игнат же поднялся на ноги и пошагал к калитке так быстро, насколько позволяла больная нога.
— Игнат, не ходи, — попросил совсем тихо старик, но он даже не обернулся. Только отмахнулся рукой.
Дед, сокрушительно покачав головой, поднялся и поспешил догнать его. Даже думал окликнуть, чтобы подождал, но не пришлось. Выйдя за калитку, Игнат остановился и устремил свой взор вверх по улице. Нахмурился ещё больше. А потом его сердце пропустило удар. Если бы дед видел его лицо, то заметил, как в глазах племянника поселился страх. А потом он сорвался с места. Он бежал, сильно припадая на правую ногу и матерясь сквозь зубы по этому поводу. Хотелось верить в лучшее. Хотелось, чтобы это просто была его паранойя.
— Игнат!
— Дед, вызывай пожарных! — не останавливаясь, скомандовал он. И лишь потом поймал мимолётную мысль: услышал ли дед его? Но оборачиваться, чтобы проверить не стал. А ещё краем сознанием подумал, что хорошо всё-таки, что он перед выходом натянул шорты, хотя и не хотел.
Один раз он сильно споткнулся. Пришлось вцепиться рукой в забор, чтобы удержаться на ногах. Заодно, и дыхание перевёл. Осмотрелся. Теперь уже не оставалось сомнений: дым валил из двора Броцманов. И это не просто костёр. Тем более, сомнительно, чтобы Людмила надумала его палить перед рассветом. Да и пацаны у неё не стали бы — для этого они слишком послушные. Особенно Лёшка чересчур ответственный. Нужно будет на него дурно повлиять — разбаловать.
Тьфу, о чём он только думает? Но, быть может, это и хорошо, что он отвлекается на такие мысли? Не так сильно переживает и нервничает и значит не допустит непростительных ошибок.
К нужному двору он добежал, проклиная уже всё на свете. В первую очередь свою ногу. И пришёл к выводу, что пора основательно заняться своим здоровьем. Не дело это. А если из-за своей неполноценности он опоздает? Или уже опоздал?..
Влетев во двор, резко и громко оттолкнув от себя калитку, он даже не обратил внимания на тишину. Хотя стоило бы. Это он потом вспомнит, что не услышал щенка. Сейчас же он лишь мельком оглядел весь дом спереди. Дым, насколько он смог судить, валил с противоположной стороны, как раз там, где жилые комнаты. И горела именно крыша. По крайней мере, так он решил на первый взгляд.
Сунуться сразу в дом или сперва обойти его по периметру? Что делать?
Плюнув на сомнения, Игнат дохромал до двери и без труда открыл её. И на этот раз даже сумел порадоваться местной беспечности: в селе, насколько он уже успел узнать, мало кто запирал дверь на ночь. Мол, все свои и вреда никто никому не желает.
Не мешкая, он пробился по коридору и в зале сразу же повернул направо. Толкнул деревянное полотно и стремительно зашёл в детскую комнату. Пацаны безмятежно спали на своих кроватях.
— Лёшка! Подъём! — скомандовал он, переводя дыхание и подходя к кровати младшего из братьев.
Пашка сонно завозмущался, когда он взял его на руки. Старший же подскочил с кровати, испуганно озираясь вокруг. Наверное, хапанул дыма, потому что закашлялся сразу же. Кстати, окно у них тоже было открыто настежь. Отлично.
Выбив москитную сетку, он со своей ношей обернулся к Лёшке.
— Прыгай из окна и принимай брата. Хватаешь его за руку и бежишь на улицу. Всё понятно? — как строгий учитель дал он поручение.
Лёшка, выглядевшей перепуганным не на шутку, сперва утвердительно кивнул, а потом отрицательно замотал головой.
— Мама! — в панике прохрипел он и уже хотел броситься из комнаты, но Игнат его успел схватить за плечо.
— Я заберу вашу маму, а ты — отвечаешь за брата. Понял?
Лёшка кивнул, хотя по нему было видно, что в нём борются два чувства: страх и боязнь за родительницу. Но хорошо, что пререкаться он больше не стал. Ловко залез на подоконник, с которого уже через мгновение спрыгнул на улицу. Тут же повернулся лицом и махнул рукой, мол, пусть теперь и Пашка прыгает.
Удивительно, но младший вёл себя тихо, но перепуганным был до ужаса. В округлых глазах, наполненных слезами, буйствовала паника.
Игнат осторожно поставил его на подоконник и одобрительно улыбнулся. Взлохматил белокурую чёлку.
— Всё хорошо будет, — пообещал на полном серьёзе.
Пашка кивнул. Вытер мокрые щёки и на короткий миг прижался к нему. А потом резко развернулся и спрыгнул.
Игнат ещё несколько секунд стоял и смотрел, как старший, взяв брата за руку, потянул за собой. Остаётся надеяться, что дед уже вызвал помощь и прибежал сюда. Или что соседи проснулись и встретят мальчишек. За них было боязно — дети всё же, а он, по факту, бросил их на произвол судьбы. Но страх за их мать победил. Если она ещё не здесь, то точно не проснулась.
Развернувшись, он сделал первый шаг и тут же ухватился за первый попавший предмет под руку.
Чёртова нога!
Пришлось ещё немного повременить, буквально пару секунд, пока мушки перед глазами перестанут плясать. А потом, тряхнув головой, он продолжил свой путь. Дышать становится всё труднее. Значит, времени у него осталось ничтожно мало.
С трудом преодолев пространство детской и зала, толкнул дверь и буквально ввалился в комнату хозяйки дома. Но проснулась она не от его наглого появления, а от грохота. Кажется, он вовремя успел закрыть за собою двери — за спиною что-то упало очень тяжелое. Обвалилась балка? Выглянуть? Нет. Как-то пока не хочется.
— Что? — растерянно и испуганно выдохнула Людмила, уставившись на него такими же округлыми глазами (правда без слёз), как и её младший сын пару минут назад.
— Надо выбираться, — вместо пояснений сказал Игнат и похромал к окну. Но уже на подходе к нему он нахмурился, приглядываясь. Ставни были закрытыми. А подойдя, понял, что закрыты они оказались снаружи.
— Ты любишь жару? — поинтересовался, поворачиваясь к ней лицом. Благо, Людмила уже стояла подле него.
— Нет. Я оставила окно открытым на ночь, — ответила срывающимся голосом, кивком головы указывая на окно. Правая створка и впрямь была полностью открыта вовнутрь.