Как бы там ни было, а село после ареста поджигателей успокоилось. Людей волновали сейчас совсем другие дела. Пришло лето, а летний день, как известно, год кормит. Сев и посадка в огородах закончились, и на первый план вышла заготовка кормов. А если говорить проще – наступила пора сенокоса. Однако таинственный Дублёр напомнил о себе снова.
После обеда Ерохин пришёл на работу позже обычного. Он заходил к соседу Петровичу, у которого был свой тракторишко. Они договорились выкосить ерохинский покос. Синоптики дождей не обещали, но затягивать с этим было нельзя. Климат в последнее время так изменился, что бюро прогнозов чаще ошибалось, чем правильно угадывало погоду.
Когда он зашёл в кабинет, его поджидали оба помощника: Владимир Парнов и Сергей Кошелев. Это были молодые парни, сразу после армии окончившие милицейские курсы. Они тщательно выполняли все указания Ерохина, но особого рвения в службе не проявляли. Кошелев был на должности инспектора патрульно-постовой службы, а Парнов отвечал за оперативную работу. И хоть у каждого из них был самостоятельный участок, без Егора Ильича серьёзных решений они не принимали.
Вот и сейчас, увидев входящего участкового, оба поднялись, и Кошелев с ходу проинформировал:
– У нас, Егор Ильич, подарок от Дублёра. Я нашёл его в кабинете, на своём столе! – он протянул Ерохину кассету от магнитофона и записку.
Участковый сел на своё место и, прежде чем прочитать текст записки, проворчал:
– Сергей, возьми у меня в шкафу новый замок и сегодня же поставь. А то нам в следующий раз принесут бомбу!
Замок в кабинете, действительно, открывался любым гвоздём. Впрочем, Ерохин застал ещё те времена, когда кабинеты не закрывались вообще. И только в выходные дни на двери здания сельского совета (теперь администрации) навешивали замок. Но факт остаётся фактом. Аноним открыл дверь и подбросил свёрток прямо на стол.
Участковый раскрыл записку. Она была отпечатана всё на той же машинке:
"На кассете признание сторожа Хамитова в поджоге здания сельпо и убийстве журналиста. Дублёр".
Егор Ильич взял кассету от обыкновенного бытового магнитофона.
– Ну-ка, Владимир, – обратился он к Парнову, – неси магнитофон, послушаем.
В течение тридцати минут они прослушивали запись пьянки, участниками которой были люди, работавшие у предпринимателя Краснова: два охранника, Жабров и Топтыгин, два ночных сторожа, Иваньков и Хамитов, и экспедитор Власов. Судя по всему, дело происходило в сторожке, где обычно собирался персонал.
Сторожкой являлась отдельная комната в магазине, два окна которой выходили на центральную улицу. Из этих окон хорошо просматривался вход в основной магазин и продуктовый, расположенный через улицу. Ещё одно окно выходило во двор. Через него контролировался вход в подсобку и склад. Это помещение, где в ночное время сидел сторож, было одновременно и комнатой отдыха для персонала.
Все пятеро опознанных по голосам работников были изрядно навеселе. Судя по всему, они получили аванс. Разговор их особого интереса не представлял. И только в конце, когда Иваньков вышел в магазин, а Топтыгин направился в туалет, прозвучала ценная информация.
Хамитов, которого все называли просто по кличке Татарин, сцепился с Жабровым. В течение всего разговора он проявлял недовольство по поводу того, что ночные сторожа получают меньше, чем охранники. Жабров всё время над ним подшучивал. И вот, когда они остались втроём, доведённый до бешенства Хамитов выкрикнул:
– Почему?! Почему хозяин платит мне меньше, чем тебе?! Ведь это я по его приказу поджёг сельпо и пришил журналиста!!!
Жаброва ещё сильнее развеселила эта истерика, и он захихикал:
– Ну, сельповскую развалюху, может, сжёг и ты, а журналиста "пришил" Дед Мороз!.. Ты вколол ему обыкновенное снотворное!
– Всё равно! – снова закричал Хамитов. – Раз я в этом участвовал, значит, я должен быть в равной с вами доле!..
Неизвестно, что бы ещё наговорили собутыльники, но вмешался Власов:
– Ну-ка вы…, дерьмо собачье, замолкните оба! Слишком много стали болтать!.. Если недовольны жизнью, идите работать в колхоз!..
Видимо Власова боялись, так как стычка мгновенно прекратилась.
Этот не совсем мирный разговор Хамитова и Жаброва проливал свет на события, произошедшие полтора года назад. Тогда разгорелся конфликт Краснова с начальником большегоринского сельпо Соловьевым. Краснов взял в аренду здания, принадлежащие потребкооперации, но через три месяца перестал за них платить. Соловьев обратился за помощью в район. Там посоветовали: "Выселяй!" Он выселил наглого предпринимателя силой, с помощью рабочих сельпо. На следующую ночь запылало деревянное здание сельской потребкооперации. Сгорели все документы, подтверждающие собственность организации на строения. А немного погодя из районной администрации пришло распоряжение, согласно которому здания, из-за которых возник спор, передавались Краснову.