— Чтобы сделать ребенка, дорогой, совсем не обязательно трахаться напропалую. Если бы было так, кризис перенаселения не стал бы такой проблемой.
— Я почти уверен — конечно, это был Йен, но ты, кажется, говорила, он импотент? — Это сорвалось у него случайно: он хорошо помнил, что слышал это от Филлис.
— Я это говорила? Я могла сказать, что он не всегда соответствует ожиданиям… Но ему всего сорок три, он вовсе не дряхлый.
— Ох, избавь меня. Лучше скажи, что ты собираешься делать? — Ему пришлось повторить вопрос: мимо проезжал девятиосный грузовик.
— А что ты хочешь, чтобы я сделала?
— Может быть, аборт?
— Не вижу, каким образом. Как я объясню это Йену? Он уже знает, что у меня задержка. Куда я смогу поехать, не сказав ему? — Голос Алиссы становился тише и тише, да и сама она делалась меньше, уходила в глубину, прочь от него, уходила навсегда. — Нет, Оуэн, я буду рожать. А с тобой мы не должны больше встречаться.
Возможно, эти открытия и решения пришли не сразу — не во время того разговора в телефонной будке на краю шоссе, наполненного шумом и пылью, а в беспрестанно повторяющихся обрывках других таких же разговоров; ее резкое отпадение от его жизни было для него настолько чувствительным, что он гнал мысли об этом.
К концу лета поселок увидел: Алисса Морисси беременна. Зачем это скрывать? Такова была новая тенденция в вечной проблеме женской моды: полупрозрачные, обтягивающие грудь, кофты, короткие свободные юбки и даже купальный костюм — все было подогнано к главной части тела, каким у Алиссы стал живот. Она даже похорошела. С ее щек не сходили ямочки. Она с улыбкой принимала поздравления друзей. Беременности в их кругу делались явлением все более редким. Оуэн с ужасом думал о том, что он отец этого зародыша, которого он без сожаления придушил бы, если бы мог. Но ребенок был надежно укрыт в материнском чреве, рос день ото дня и утверждался в сознании жителей поселка. Провинция — инкубатор, где выводят новых членов общества. Свежие данные о рождаемости подтверждали незыблемую веру в статус-кво и неугасимые надежды на светлое будущее.
В последнее лето шестидесятых новости так и сыпались, отметая все мысли о комфортном существовании. Никсон и Киссинджер пытались бомбежками заставить Вьетнам сдаться. С попустительства Теда Кеннеди на острове Чаппаквиддикс утонула молоденькая сотрудница его предвыборного штаба. Первый человек на Луне выглядел устрашающе. Умерла, не дожив до пятидесяти, Джуди Гарленд. В Лос-Анджелесе зарезали Шарон Тейт, ожидающую ребенка. Пропал без вести в пустыне епископ Пайк, отправившись на поиски мертвого сына. Народ не доверял правительству, не доверял и политикам и открыто проявлял недовольство. Но для Оуэна главной новостью была беременность Алиссы Морисси. Тайная причастность к этому событию перенесла его в ужасную, губительную область, за пределы газетных заголовков — туда, где люди делают ставки в житейской игре и вынуждены считаться с последствиями. Его до глубины души оскорбляло, что он брошен возлюбленной, брошен из-за неустранимого последствия их отношений — крохотного живого существа, чьи клетки размножались под действием молекул дезоксирибонуклеиновой кислоты. Знакомые не давали бедному Иену прохода, и он, потрясывая козлиной бородкой, отшучивался как мог. Он не был старым, но все же был гораздо старше других, и никто не ожидал, что Алисса забеременеет — как не ожидали, что забеременеет престарелая Сара из Книги Бытия. Оуэн не особенно любил Иена, но сейчас чувствовал себя виноватым перед ним — жертвой случившегося. Он не испытывал угрызений совести ни перед ребенком, отцом которого, судя по всему, был он, ни перед Алиссой. Та, быстро оценив ситуацию, отказалась от него и решила рожать. Ему вспомнился другой треугольник: отец, мать и он. Мама любила его, ухаживала за ним, внушала ему, что он будет счастлив в жизни, но когда родители ссорились, он становился на сторону болезненного, вечно озабоченного, не склонного предаваться иллюзиям отца-неудачника. Мужчины хорошо понимают мужчин, этих несложных существ, наделенных умными желаниями, атавистической воинственностью и стойкостью в жизненных испытаниях. Что до женщин, то это неземные создания, они ранят нас до глубины души, когда не отвечают взаимностью, но часто — и когда отвечают.
Глава 11. События в компьютерной технике
Соблазненный и соблазняющий, Оуэн жил в облаке утоленного желания. У него развился вкус к тому, что могут дать женщины. Начинали они незаметно — шепотками, пожатием руки, поддразниванием, кокетством, лестью. Они старились, женщины его поколения, хотя сами считали, что пребывают во цвете лет.