Подняв левую руку, чтобы посмотреть время, он обнаружил, что часов на нем не было. Артур посмотрел по сторонам: темные бревенчатые стены, кирпичная печь, дощатый стол, допотопный радиоприемник на полке. На полу темная большая шкура, по всей видимости, медвежья.
Собрав силы, Артур встал, надел на себя телогрейку и подштанники, ношеные, но чистые, заботливо оставленные кем-то на скамейке. Движения давались с трудом, казалось, его руки и ноги принадлежали другому человеку. Одевшись, присел на краешек кровати и осмотрелся.
В центре комнаты стоял самостроганый стол, у печи – полка с деревянной и глиняной посудой. В одной из стен вырезаны два небольших окошка, под потолком висела лампочка Ильича. Несуразно смотрелся одинокий, покосившийся на бок, кривой и ржавый холодильник. Кажется, «Юрюзань», правда самого логотипа уже там и не было видно, висели лишь две буквы Ю и Н… а все остальные буквы были кем-то сбиты или оторваны. Артур встал и зачем-то открыл холодильник – внутри было пусто. Только спустя минуту он понял, что холодильник не работает.
На стене висела фотография: семья из трех человек стоит у кромки моря, на плече у мальчика сидит обезьяна, внизу надпись «Сочи, 1972 г.».
Пройдя в прихожую, он увидел допотопный уличный умывальник, а под ним ведро. Артур поднял клювик умывальника, на ладонь полилась холодная вода. На гигиенические процедуры не было ни сил, ни желания. Вода была арктической температуры.
Открыл дверь: крылечко свежее, под окном грубо выструганная лавочка. Было понятно, что этот дом – не вынужденная обитель, а кем-то любимое жилье. Ветер трепал тонкие ветки и срывал с деревьев последние, уже сморщившиеся листья, забрасывая их высоко в небо. Рядом был курятник. Нахохлившиеся куры рядками сидели на насесте, сонные и смирные, время от времени приоткрывая глаза и с презрением посматривая на потревожившего их человека.
Сев на лавочку, он заметил, что из окна соседнего дома за ним кто-то наблюдает. Приглядевшись, увидел силуэт женщины. Всё это время женский силуэт не отходил от окна, она лишь изредка говорила что-то в сторону. Через несколько минут появился мужчина и отогнал её, задернув окно шторой. Артур зевнул во весь рот и прислушался к своим ощущениям. Внутри была пустота, но ни головокружения, ни липкой потливости, ни испепеляющей боли, которая его терзала несколько дней, ничего не было.
– Переломался, – сказал он, обращаясь к курам, и посмотрел в разные стороны. Слева беспризорно брел грязный теленок, за ним шел мужичок, который напевал себе под нос какую-то мелодию. Увидев Артура, сидящего на лавочке, он резко повернул к нему и почти по-военному представился:
– Петля. Андрюха Петля, но кличут Петлей. Это не кличка, а фамилия. От уголков глаз Петли разбегались морщинки человека, который привык смеяться много и с наслаждением.
– Артур, – ответил Смыслов и, встав, пожал руку Петле. Последний, закуривая, предложил Артуру, но тот отказался. Посмотрев в небо, важно сказал:
– Зима нынче будет суровая, снежная, снег устанем кидать. Артур кивал головой и думал о своем. Потом, глядя на густую ухоженную бороду Петли, спросил:
– Ночью кто-то выл, это волки? Странный вой, я такого раньше не слышал, будто душат кого.
– Да, волки, – безразлично ответил собеседник, выдув из легких большое никотиновое облако и затоптав бычок.
– А что вы их не истребляете?
– Истребляют, – с мрачным видом ответил Петля, делая ударение на «ют». С Битучар целая группа ездит. Пару годков назад столько выбили, что перебор вышел. Оленей и лосей в тайге развелось – тьма тьмущая. Вроде бы и хорошо, всегда мясо в деревне есть, но они все молодые деревья сожрали, больных много развелось, раненых. В общем, мор начался.
– А как тогда быть? – спросил Артур, заинтересовавшись разговором.
– Обычных лесных волков беречь надо, – философствовал Петля. – У них свое место в тайге. Они знают, на кого охотиться. Выбирают негодных – больных и слабых. Вот смотри, как они определяют, кто есть кто? Если олень побежал в гору, значит, он крепкий, если вниз – значит, хворый, за таким и гонятся. Лося тоже выбирают. Если крупный лось, встал как вкопанный и рога выставил, волки такого обойдут. Сохатый может ребра поломать или копытом убить. Петля задумался, глядя на тайгу. Тайга как будто слушала человека, ветер притих, стояла звенящая тишина.
– А сейчас волков много развелось, и разные они. Есть такие, что лучше не встречаться. Черт их побери! Пошел я, свидимся еще. Петля пошел догонять теленка, который с любопытством остановился и разглядывал колодец.
ГЛАВА 14