Маша посмотрела вверх. Под потолком на полке, где стояли разные баночки с настоями и настойками, сидел маленький человечек с растрёпанными волосами. Он сидел, закинув ногу на ногу, и рассматривал Машу.
– Вы домовой? – спросила Маша.
– Банник я, – поморщился человечек. – Банник, а не домовой! Не надо нас путать. Банник в бане живёт, а домовой в доме.
– А зачем вы в бане живёте?
– Как зачем? – удивился человечек. – Я здесь живу, работаю, за порядком смотрю. Это мои владения. Я здесь хозяин.
– А я думала, что хозяин здесь дедушка Гоша.
– Неправильно думала! Дедушка мне не указ. Дедушка сам по себе, а я сам по себе.
– Значит, вы с дедушкой одинаковые по себе?
– Глупая девочка попалась, – пробурчал банник. – Ты откуда такая глупая приехала?
– Из города, но я не глупая, я уже читать умею.
– Читать умеет! Что-то я тебя никогда в бане не видел. Не моешься что ли? Грязная ходишь?
– Я не грязная. У нас дома ванна есть, и душ тоже.
– А тазы у вас есть?
– Тазов нет.
– А шайки?
– И шаек нет.
– Значит, точно, грязная ходишь!
– А что такое шайка? Шайка разбойников?
– Совсем от грязи поглупела, – вздохнул банник. – Ты в чём стираешь?
– Я не стираю, у нас машина есть.
– Она ещё и в грязной одежде ходит, – пригорюнился человечек. – И про шайку ничего не знает. Ну, хоть банник-то у вас есть? Хотя, о чём я спрашиваю! Был бы банник, – чистая бы ходила! Бедная ты, несчастная! Как тебя зовут, бедняжка?
– Машей. А вас как?
– Меня Мухлей зовут.
– Очень приятно.
– Ты надолго к нам, Маша?
– Мы с папой на месяц приехали в отпуск. Он сейчас мыться придёт.
– Значит, папа тоже грязный! Да-а, работёнки мне сегодня прибавится! Тихо! – банник к чему-то прислушался. – На работу мне пора.
– А как вы работаете? – полюбопытствовала Маша.
– Вот сейчас баба Тася захочет пару поддать, а ей нельзя много пару, потому как у неё сердце больное. А я сейчас камни остужу, парок разгоню по бане, с ней ничего плохого и не случится. Воду с пола, где она пойдёт, сдую, бабушка и не поскользнётся. Вот такая моя работа.
Маша слушала банника, раскрыв рот.
– И с бабушкой ничего не случится? – спросила она.
– Ничего не случится, – заверил Мухля. – Я бабушку люблю – добрая она, а поёт как! – заслушаешься. Век бы её из бани не отпускал, всё мыл бы, да слушал! Прямо банный соловей! Ну, всё, я побежал на работу! Увидимся ещё!
– Ага! – сказала Маша.
– Да иди ты скорее в дом! – вдруг рассердился банник. – Мне работать надо, а она стоит, как вкопанная!
Банник завыл как в печи ветер, и Машу из бани, словно на крыльях вынесло.
В доме Маша сняла с головы мокрое полотенце и стала расчёсывать волосы. Потом она увидела кота Маркиза, который лежал на спинке дивана и спал. Маша бросила расчёску и забралась на диван.
– Маркиз, Маркиз! – сказала она. – Я приехала. Ты помнишь меня?
Но Маркиз даже ухом не повёл.
Маша вспомнила, как в последний свой приезд она играла с котом: папа привязал бумажку к верёвочке, и коту нравилось бегать за Машей и ловить бумажку. Но прошёл целый год, всё изменилось: кот потолстел, перестал бегать и только ел да спал.
– Котик, давай поиграем в догонялки, – попросила Маша и стала стаскивать кота со спинки дивана.
Кот мягко и безвольно съехал вниз головой по дивану, встал на голову, отчего задние ноги и хвост нависли над его мордой, но так и не проснулся.
В дом вошла бабушка тоже с полотенцем на голове:
– Что, Маркиза разбудить не можешь? Совсем обленился кот, даже мышей не ловит. И что с ним делать? Ну, ничего! Нам-то с тобой дел хватит. Мы сейчас пирожки с пончиками будем стряпать. Поможешь мне? – спросила бабушка.
– Конечно! Только я никогда не стряпала пирожки. Мама их не делает.
– Вот как? – удивилась баба Тася. – Это дело поправимое. Только сначала надо себя привести в порядок. Волосы расчесать, косы заплести.
Бабушка стала расчёсывать Маше волосы и петь. И, что удивительно, Маше совсем не было больно, а даже, наоборот, приятно.
– Бабушка, как это ты не больно чешешь волосы? А мама после ванны больно чешет. Она говорит, что пришла пора их обрезать, чтобы не мучиться.
– Это песня помогает. Да и домовой тоже, – лукаво улыбнулась баба Тася.
– У тебя есть домовой? – удивилась Маша.
– Наверное, есть. В каждом доме есть домовой, только я его никогда не видела.
– Жалко, – сказала Маша, – что не видела.
Бабушка заплела внучке две косички, а себе одну косу и уложила её вокруг головы как корону.
– Вот теперь идём на кухню.
На кухне бабушка посыпала стол мукой и вывалила на него из кастрюли тесто. Тесто лежало на столе словно барыня-сударыня на кровати. Маша ткнула его пальчиком: оно было мягким, тёплым и приятным на ощупь.