По отношению к самым оголтелым душителям народной активности, советским «Держимордам» всех видов, крестьяне нередко применяли и террор: избиения и убийства.
Селькоровское движение и крестьянский террор развивались в последние годы НЭП-а повсеместно, в частности, и на Орловщине.
Власть активно занялась удушением критической печати, селькоровского движения, и массовым террором против лучших журналистов и селькоров. Многие из них были выброшены из вузов, со службы, попали в ссылку, в тюрьму, в лагери, были репрессированы всякими другими способами.
Так сильно обострилась борьба между экономически окрепшими крестьянами, добивавшимися свободы и политических прав, и большевистской властью, не желавшей делать крестьянам никаких политических уступок.
Беспартийная интеллигенция в огромном большинстве, выступала в это время вместе с крестьянством: за политические права народа, против диктатуры партии.
При НЭП-е, когда была допущена частная трудовая собственность и личная инициатива, хозяйство ожило, возродилось: и сельское хозяйство, и кустарная промышленность, и частная торговля. Население было сыто, одето, обуто.
Но руководителей коммунистической власти это не удовлетворяло. Цель вождей стояла, не в том, чтобы ожило хозяйство и материальные потребности, населения были удовлетворены. Эта цель состояла в том, чтобы вся экономика России, а потом и всех других стран, стала социалистической. Тогда дела вождей-большевистской партии будут записаны на золотых страницах истории под названием: «Величайшая революция в мировой истории, новая социалистическая эра». Ленин всю жизнь лелеял эти сверхчестолюбивые планы о Всемирной Социалистической Революции: о переводе частного хозяйства на рельсы социализма, о величайшем «скачке» от частнособственнической «предистории» к социалистической «истории» человечества.
Поэтому после введения НЭП-а он через год уже провозгласил: «Отступление закончено. Россия нэповская будет Россией социалистической!»
Усилия партии и в годы НЭП-а были направлены на социалистическое преобразование нэповской деревни.
Каков же результат этих усилий?
Практика показала нерентабельность совхозов, «предприятий последовательно–социалистического типа», и слабую работу и даже развал ТОЗ-ов, земледельческих кооперативов простейшего типа.
Эта практика показала возрождение индивидуального крестьянского хозяйства: на хуторах, в посёлках, деревнях. Причём, крестьяне сильнее всего стремились к максимально свободным формам индивидуального хозяйствования: к хуторам. Но, если нельзя было выйти на хутор, то выходили на посёлки. А в посёлках вводили, вопреки законам советской власти, отрубную форму хозяйствования. Если же нельзя переселиться на посёлок, то земледельцы разделяли деревню на посёлки…
Кустарная промышленность ярко показала преимущество частного владения по сравнению с общественным: развал кустарной промышленности в руках комбедов и государства и её возрождение в руках частных хозяев.
В области торговли частники в большинстве случаев лучше обслуживали население, чем кооперативы, успешно конкурировали с кооперацией, отвоёвывали у неё рынок и вытесняли её. К концу НЭП-а крестьяне и покупали и продавали больше товаров в секторе частной торговли (у деревенского частного торговца, на базаре, в городских частных ларьках и магазинах), чем в кооперативном секторе.
Большевистская власть всеми мерами старалась убедить крестьян в выгодности для них социалистических форм хозяйствования и старалась насадить эти формы в деревне, чтобы привести нэповскую деревню к социализму.
Но сама нэповская деревня отовсюду получала опыт, говорящий о другом: соцалистические хозяйства давали отрицательные примеры, а частные, крестьянские, показывали образцы положительного хозяйствования.
И поэтому нэповская деревня, вопреки коммунистической власти, стремилась в сторону, противоположную социализму: к частному, индивидуальному хозяйству, к полной свободе и личной инициативе.
В годы НЭП-а частнособственническая линия крестьянства побеждала социалистическую направленность, которую пропагандировала и всячески поощряла большевистская власть в деревне.
Надежда идеолога правой фракции Коммунистической партии Н. Бухарина на то, что медленно, постепенно и добровольно даже «кулак врастёт в социализм», оказалась явной утопией: «врастать в социализм» не хотели ни зажиточные крестьяне, ни середняки; даже из бедняков только немногие были склонны к этому.