— Как я захочу, так и пойдёт дело, которое я веду. Я могу его совсем замять, а могу и сварганить из него дельце, от которого небу станет жарко! — часто бахвалился он перед колхозниками…
Один колхозник рассказывал, как было «замято» его дело. Отбывши наказание в лагере за какой–то пустяк, он вернулся домой, «прихватив» с собой казённое одеяло из лагеря. Милиционер встретил его на дороге, обыскал, нашёл в сумке одеяло, спрятал в свой рюкзак и сказал колхознику:
— Благодари Бога, что одеяло это новенькое: оно мне самому нужно… А ежели бы оно было старое, то я немедленно составил бы протокольчик, приложил бы к нему одеяло, как вещёственное доказательство, и тебя отправили бы опять в лагерь — лет на пять, прямым сообщением, без пересадки…
Дела о воровстве, после получения соответствующей «мзды», милиционер, по своему обыкновению, «заминал». Или даже непосредственно помогал ворам.
Колхозники рассказали о таком случае. По рекомендации милиционера, кооперативное правление назначило вороватого местного жителя сторожем сельского магазина. Мужички говорили: «Доверили козлу капусту»… Их опасения скоро оправдались. Однажды в кооператив был доставлен сахар для продажи колхозникам. Вечером сторож долго совещался в своей хате с милиционером. А на второй день была объявлена новость: «Воры выломали окно, залезли в кооператив и украли весь сахар. А сторож был пьяный и проспал…»
Милиционер заявил, что сторож должен возместить убыток кооперативу, уплатить стоимость сахара. И тогда он «замнёт» дело. Сторож тайно распродал украденный сахар (сахар был такой редкостью в колхозах, что сторож распродавал сахар не по государственной цене, а втридорога!), возместил стоимость сахара кооперативу, а «прибыль» поделил с милиционером…
— С постоянными ворами, с ворами–специалистами, наш «мильтон» в ладу, он вместе с ними дела обделывает, — говорили колхозники.
Но зато дела о мелких кражах в колхозе, о кармане колосков или корзине картошки с колхозного поля, в том: случае, когда провинившийся не имел средств на взятку, чтобы «заткнуть мильтонову ненасытную глотку», — милиционер раздувал и доводил колхозников до лагеря.
Людей, которые оказывали непослушание и сопротивление произволу местных властей, милиционер смертельно ненавидел и презрительно именовал их «больно грамотными».
У одной крестьянки был отобран весь хлеб до последнего зёрна. Она с горя хотела повеситься. Когда об этом факте узнал студент, приехавший к родственникам на каникулы, он отправил телеграфную жалобу на имя «советского, президента» Калинина, в Москву. Оттуда было прислано распоряжение: вернуть хлеб. Приказ был выполнен немедленно. Но милиционер, «блюститель законности», доведший женщину до петли, был так озлоблен «вмешательством какого–то беспартийного студентишки в правительственные дела», что после этого случая стал приставать к родственникам студента с грозным допросом:
— Скоро ли ваш больно грамотный студент уберётся отсюда?..
— А разве он кому–либо мешает? — спрашивали те.
— Очень даже, — разволновался грозный начальник, — он вмешивается не в свои дела. Бросает палки в наши колеса. Срывает правительственные мероприятия по хлебозаготовкам. А главное — он совершенно подрывает всякий авторитет местных органов власти. Ежели он скоро не уберётся отсюда, то я сумею сварганить дельце и на него, хотя он и того… больно грамотный…
Однажды этот милиционер перевёлся было на службу в город. Но вскоре вернулся назад, в колхоз:
— Там люди больно грамотные… Мне в колхозе лучше.
При арестах за колоски и картошку, при вооружённых изъятиях имущества, колхозники нередко пытались обращаться к совести милиционера. А тот важно и невозмутимо на это отвечал:
— За жалованье я должен служить начальству. И совесть мне ни к чему… Мне приказ важен: прикажут расстрелять — и я расстреляю всякого, и глазом не моргну!.. Потому, было бы вам известно: я блюститель советской законности и большевистского порядка!..
Типичным «героем колхозного времени» является председатель местного райисполкома, «вождь районного масштаба», как он любит себя называть.
Он происходит из крестьянской семьи, из одной деревни соседнего района.
Как инвалид (у него с детства была искалечена рука), он не мог заниматься крестьянским трудом и все свои устремления направил на поиски службы. Многие его земляки стали интеллигентами: после революции из его деревни вышло около десятка учителей. В годы НЭП-а путь для ученья был широко открыт: образование на всех ступенях было бесплатное; для студентов рабочих факультетов, техникумов, институтов выдавалась стипендия. Но этот путь был труден; стипендия была полуголодной, а интенсивные учебные занятия были нелегки. Поэтому практичный сельский паренёк выбрал для себя другой, более лёгкий, путь — партийно–административную карьеру. Вступив в комсомол, он поступил на службу секретарём сельсовета в своём селе. А потом, получив партийный билет, он стал упорно двигаться со ступеньки на ступеньку по служебной лестнице: стал председателем сельсовета, потом секретарём райисполкома и, наконец, занял пост председателя райисполкома в том районе, куда входит Болотное.