В повести приведено любопытное высказывание председателя колхоза: «И все это послевоенные годы: вместо коров — козы, вместо дворов — хлевы. Избы тоже перестраиваются: от старых пятистенок (двухкомнатных изб) остаются половинки», т. е. избы однокомнатные.
Следовательно, материально–бытовые условия жизни в хрущёвской колхозной деревне, через полтора десятка лет после войны, не только не улучшились, а даже ухудшились по сравнению с довоенным периодом. По крайней мере, таковы дела в той Вологодской деревне, которую описывает А. Яшин в повести.
«Сучье вымя»
В повести «Сирота» на одной страничке нарисована потрясающая картина на тему — о здоровье и долголетии колхозников.
Колхозница–вдова была истощена тяжёлым колхозным трудом и голодом во время и после войны. Об этой трагической истории автор рассказал в своей книге.
«Работа была тяжёлая, и она (вдова–колхозница) не жалела себя… Она заболела. Особенно истощали и мучили её чирьи под мышками, из-за которых она не могла ни поднимать, ни опускать рук.
«— Сучье вымя! — сказал про эти чирьи сельсоветский фельдшер, случайно оказавшийся в деревне. — Организм истощён. От работы на время освобождаю, справку дам».
«Мать мучилась долго… В правлении колхоза чирьи не считали серьёзным заболеванием, от работы её не освободили. Председатель Прокофий Кузьмич говорил так:
«— Если из–за каждого пупыша будем руки опускать, то весь колхоз по миру пустим»…
В бессмертной комедии «Недоросль» Фонвизин изобразил помещицу–крепостницу Скотинину, которая, узнавши о болезни своей крепостной слуги, возмутилась: «— Как смеет болеть она, крепостная девка?!». Новые, советские, помещики–крепостники тоже не позволяют болеть крепостным колхозницам и даже считают себя вправе отменять решения врачебного персонала и выгонять на работу больных людей…
О дальнейшей судьбе больной колхозницы повесть рассказывает: поскольку фельдшер никакого лекарства не дал, а колхозный председатель продолжал выгонять её на работу, свекровь–старуха взялась лечить невестку «своими средствами». «Сначала пользовала разными травами, потом стала прикладывать к нарывам лепёшки из свежего конского навоза. Но облегчения больная не чувствовала. Через несколько дней умерла от заражения крови»…
Вину за смерть этой несчастной колхозницы председатель свалил с себя на старуху, которая лечила невестку «своими средствами».
Тусклое «просвещение»
В повести Яшина рассказано также о школьном образовании в колхозных деревнях. Автор и в этой области нарисовал неутешительную картину.
Во главе школ, в которых учился колхозник Пашка, были члены коммунистической партии. Директора ремесленного училища автор изобразил так: «Директор очень боялся за свой пост. Его уже не раз перемещали, как не обеспечивающего нужного руководства, с одного места на другое: с картофелесушильного завода на лесопильный, с лесопильного на маслобойный, с маслобойного — в ремесленное училище, но все в должности директора…»
Следовательно, на должность директора ремесленного училища партийный комитет назначил такого «деятеля культуры», который не имеет образования, не знает никакого дела и ни с какой работай не справляется…
Директором школы–семилетки тоже состоит член партии, который не любит и не знает педагогического дела. В повести он охарактеризован так: «Сам директор школы любил физический труд больше, чем занятия у доски, — он преподавал математику, — и охотно соглашался выводить на поля всю школу» (семилетку)…
Этот коммунист, для которого, вероятно, больше подходила бы должность колхозного бригадира, чем директора школы, — повинуясь указке сверху, превратил школу в молодёжную бригаду колхоза. На стенах школьного коридора висят «…лозунги о борьбе за молоко и масло, за лён и силос, о подготовке к весеннему севу на колхозных полях»…
Когда к нему приходят посетители — родные ученика — для беседы о школьных делах, об успеваемости школьников, то он заводит с ними разговор о проведении весенней посевной кампании, о разрешении кормовой проблемы на фермах, о частном секторе сельского хозяйства и т. п.
Руководитель Щколы занимается, главным образом, не школьными делами, а хозяйственно–политическими кампаниями. «…Директор школы много раз приезжал в деревни в роли уполномоченного райкома и райисполкома, либо от сельсовета по разным кампаниям и налоговым обложениям и сборам».
Он ежегодно «мобилизовал» учителей и учеников своей школы на колхозную работу. «В течение многих лет, — говорит повесть, — учителя и старшеклассники каждую осень проводили на колхозных полях, а не в классах: жали рожь, овёс серпами, теребили лён, копали картошку, вывозили на скотных дворах навоз и раскладывали его под плут, делали многое такое, что требует простой физической силы. Нередко работа находилась для них и весной. Председатели колхозов утверждали, что это и есть соединение учёбы с производительным трудом; учителя же объясняли все проще: в колхозах не хватает рабочих рук…»
Так неполная средняя школа в деревне была превращена по существу в колхозную бригаду, которая весной, летом и осенью больше занималась колхозными работами, чем ученьем.
Писатель Яшин рассказал и показал, что огромное большинство детей рядовых колхозников в описанной деревне ограничивается только начальным образованием, а в старших классах семилетки не обучается, вопреки закону о всеобщем семилетием (потом восьмилетием) образовании.
Причина заключается в том, что ближайшая школа–семилетка находится в 12 километрах от описанной деревни. Интерната при школе нет. Поэтому обучаться в этой школе могут только те дети, родители которых могут найти квартиру в том селе, где находится школа–семилетка, заплатить за эту квартиру и обеспечить школьника продуктами. Для рядовых колхозников этой деревни такая задача непосильна. Описанный в повести Паша попал на учение в семилетку только благодаря покровительству председателя колхоза. Сельский начальник увидел в нем такого человека, который легко может стать колхозным руководителем. Поэтому председатель привёз Пашу в семилетку, нашёл и оплачивал ему квартиру, снабжал его продуктами из колхозного склада: председатель готовил себе заместителя и зятя…
* * *
Как поставлено внешкольное просвещение и культурные развлечения в той колхозной деревне, которая описана в повести? Девушки-колхозницы вечером спрашивают бригадира о том, когда же, наконец, покажут кинокартину. Бригадир набросился на них с руганью:
«— Какое вам кино в горячую пору?! — Планы сорвать хотите?..»
Колхозник–юноша Шурка слышит эту брань бригадира и с горькой обидой думает:
«— План, план… А люди для тебя что?.. Кино тоже по плану можно бы показывать. А то кампания за кампанией по плану, всякие заготовки и сдачи по плану, а все, что для души, — от случая к случаю… Почему это?..»
«Сирота»…
Свою повесть о колхозной деревне А. Яшин назвал «Сирота».
Он дал это название книге по многим соображениям.
Главные персонажи повести — братья Пашка и Шурка и девушка Нюрка — сироты.
В книге сказано, что в послевоенный период сироты в деревне составляют большинство среди детей и молодёжи.
«Сирота» — это также земля, которую покидают колхозники, бегущие в сельские конторы или в города.
Вся книга его показывает, что «сиротой» является вся колхозная деревня, у которой нет ни любящего отца, ни разумного хозяина. Эту «сироту» повседневно ограбляют, угнетают и оскорбляют всевозможные «начальнички», начиная от бригадира и кончая теми высокими сановниками, которых колхозный председатель даже не решается назвать…
В повести А. Яшина «Сирота» колхоз описан, как он есть, правдиво, без прикрас, без лакировки, без «сиропа». Писать такие произведения в Советском Союзе — дело опасное и трудное. Только писатели–правдолюбы, мужественные духом, могут писать такие книги.