В большинстве деревень частные торговцы имели легальную торговлю. Но и они такими приёмами пользовались часто.
В период НЭП-а были и хорошие сельские кооперативы, где торговля производилась честно и злоупотреблений не было. Пришлось наблюдать один большой кооператив, который объдинил все сельпо своей волости в качестве своих отделений. Правление, торговые и счётные работники были честные и деловые люди, к тому же они были заинтересованы премиями (за повышенный товарооборот), которые были введены в этом кооперативе. Торговля велась деловито и честно. На отчисления от прибыли кооператив содержал избы — читальни в каждой деревне своей волости, с условием, что каждая изба–читальня, наряду с общим и политическим просвещением, будет заниматься также кооперативным просвещением: в читальне были кооперативные газеты, журналы, книги.
Но таких хороших кооперативов было мало. Плохих же кооперативов было большинство. Там: плохо торговали, к покупателям относились равнодушно. Порча, всевозможные потери и хищения товаров, и денег встречались часто.
В городах частные торговцы сосредоточили свою деятельность в некоторых областях, главным образом, в продуктовых магазинах: в мясных, рыбных, молочных, овощных, фруктовых, булочных.
В огромном большинстве случаев и в городах и в деревнях частные торговцы торговали лучше кооперативов. Частная торговля побеждала в свободной конкуренции торговлю кооперативную. Побеждала, несмотря на то, что частные торговцы начинали своё дело обычно с малыми средствами, налога платили больше, чем кооперативы, и в снабжении товарами из оптовых складов стояли на втором месте.
Победа частной торговли над кооперативной объясняется многими причинами.
Частные торговцы обычно знали торговое дело гораздо лучше, чем лей, чем кооперативные работники, которые при постоянном жалованье материально в работе были заинтересованы слабо (премии за товарооборот выплачивались в очень немногих кооперативах).
Частные торговцы были больше заинтересованы успешной торговкооперативные работники.
Частный торговец был сильно заинтересован в целости и сохранности продуктов и товаров, ибо их порча представляет для него прямой материальный ущерб. А кооперативный работник в этом деле был мало заинтересован: за порчу и гибель товаров с него не взыскивалось.
Расходы на содержание торгового аппарата в кооперативе были большие, чем у частного торговца. В маленькой сельской лавочке обычно работал один человек, хозяин–торговец. А в сельпо — по крайней мере, два: продавец и сторож. В некоторых кооперативах оплачивали и председателей правления и ревизионной комиссии. Но даже если эти руководители кооператива не оплачивались официально, то они оплачивались нелегально: зависимый от них продавец старался «угодить» им… кооперативными товарами.
Хищение товаров, растраты денег, неэкономные расходы — эти беды часто встречались в кооперативах. А в частной торговле их не было: частный торговец не будет обкрадывать самого себя.
Частные торговцы в интересах своей торговли могли маневрировать ценами и при покупке и при продаже, а кооператоры делать этого легально не могли.
Взятку частный торговец и кооператор используют для различных целей: частник — для увеличения своего торгового оборота и повышения своей прибыли, а кооператор — на пользу себе, но во вред кооперативу.
Лучшие работники частной торговли отбирались автоматически: если частник будет плохим торговцем, то он быстро обанкротится и вынужден будет свою торговлю закрыть.
А плохой кооперативный работник в условиях советского государства, то есть, при отсутствии демократии в кооперативной организации, если его поддерживает местное партийно–советское начальство, — может служить в кооперации многие годы и наносить большой ущерб покупателям и кооперативу в целом. В условиях монопольной диктатуры коммунистической партии в государстве, кооперативные работники в незначительной мере зависят от пайщиков. Но зато они очень зависят от партийных организаций.
Такая уродливая зависимость кооперативов от внекооперативной силы очень снижала качество торгово–кооперативных работников и кооперативной торговли. А плохая работа кооперативов не только наносила экономический вред пайщикам, но и отталкивала их от кооперации.
Некоторые пайщики отказывались выплачивать кооперативные взносы, мотивируя это такими соображениями:
— Зачем мне такой кооператив, который требует с меня большие членские взносы, а обслуживает меня плохо?!. Лучше я буду покупать у частных торговцев, которые не требуют с меня никаких взносов и обслуживают меня лучше.
Если все же уход пайщиков из плохих кооперативов не был массовым, то это объясняется некоторыми практическими соображениями. Каждый пайщик хорошо понимал, что советская власть в любой момент может закрыть частную торговлю, и тогда пайщик, покинувший кооператив, попадает в затруднительное положение: кооператив может отказать ему в продаже товаров.
Поэтому формально числилось в кооперации почти поголовно все взрослое население Советского Союза. А фактически население в большей мере обслуживалось частными торговцами, чем кооперацией.
За все годы НЭП-а, в силу вышеизложенных причин, частная торговля, начатая после периода натурального коммунизма с нуля, быстро расширялась и все более оттесняла кооперативную торговлю.
А кооперативная торговля, в начале НЭП-а почти монопольная владычица торгового рынка, постепенно сдавала свои позиции и отступала перед частной торговлей.
Этот процесс происходил повсеместно: и в деревнях и в городах. Так было и в Болотном.
Преодолев голод и разруху первых лет революции, нэповская деревня, сытая и одетая, зажила интенсивной многосторонней жизнью.
На предыдущих страницах было показано оживление хозяйства деревни: сельского хозяйства, кустарной промышленности, торговли.
Деревня почти восстановила дореволюционный стандарт жизни, разрушенный гражданской войной и политикой натурального коммунизма.
А на этой основе произошло оживление всех других сторон жизни крестьянства: культурной, церковно–религиозной, общественно–политической.