До революции по соседству с селом на помещичьем поле жила одна крестьянская семья. Происходя из дворовых крепостных, она совсем не имела собственной земли. Вскоре после освобождения крестьян от крепостной зависимости эта семья получила от своего помещика участок земли — 13,2 гектара (12 десятин) — в аренду. Так она жила и работала на этом участке с тех пор до самого большевистского переворота. Земля была арендована на обычных условиях испольщины: половину всего урожая с этого участка семья арендатора платила помещику в качестве арендной платы.
Жила эта семья неплохо. Имела хорошую двухкомнатную избу, две лошади, корову, свиней, овец и птицу. Жила без нужды.
Теперь новое поколение этой семьи живёт в Болотном и работает в колхозе. Глава этой большой семьи говорил, что аренда земли у помещика давала его семье гораздо лучшие возможности для жизни, чем работа в колхозе. И заявил, что охотно сменил бы теперешний «свободный колхозный труд» на прежнюю «кабальную помещичью испольщину»…
— Прежде, — рассказывал этот арендатор, — помещик забирал за арендованную землю только половину результатов нашего труда. А теперь разве земледельцам достаётся половина колхозного урожая? Нет: советское правительство и всякие начальники–воры забирают из колхоза все, а нам на трудодни оставляют только крохи с их господского стола…
Расспрашивал я колхозного счетовода по этому вопросу. Тот ни одной абсолютной цифры не сообщил: «государственная тайна»… Но он сказал, что распределение колхозного валового урожая ржи производится приблизительно в таких пропорциях: больше половины сдаётся государству; четверть — колхозу; меньше четверти — остаётся колхозникам на трудодни.
А с других полей и лугов колхозники Болотного ничего не получают: ни с ярового, ни с поля кормовых трав, ни сена с лугов.
Значит, колхозники получают для себя 25 процентов валового урожая с озимого поля. А со всей земельной площади колхоза (четырёх полей и луга) они получают только 5 процентов урожая…
Следовательно, труд колхозника оплачивается советским правительством в десять раз хуже, чем труд арендатора помещичьей земли на условиях «испольщины»…
Колхозники — грамотные и неглупые люди. Они читали в книгах о крепостном праве. Пожилые — слышали рассказы от стариков-очевидцев. Теперь они часто сравнивают колхозные порядки с крепостным правом. И это сравнение говорит не в пользу колхозов.
— Колхозная барщина куда тяжелее барщины помещичьей! — говорили многие колхозники. — Можете сравнить сами. Старики нам рассказывали, что при крепостном праве в имении нашего бывшего барина, помещика, было около 1 000 десятин, а у крестьян, в трёх деревнях, было около 3 000 десятин земли, т. е. втрое больше, чем у помещика. А теперь? Советское государство забрало себе всю нашу землю, а нам, крестьянам, оставило только жалкие крохи: по ¼ гектара на колхозный двор. А до революции на каждый крестьянский двор в среднем в нашем селе приходилось не по четверти гектара, а по 8 десятин, или по 8,8 гектара.
— Каково?! — вырвалось у одного колхозника. — Нашу мужицкую земельку советская влесть обкарнала в тридцать пять раз!..
— Земли мы теперь имеем во много раз меньше, чем прежде. А работать в советских имениях, в колхозах, мы должны гораздо больше, чем крепостные на помещичьей барщине, — вступали в разговор все новые собеседники, которым, как они говорили, «колхоз в печёнки въелся»…
— Наши дедушки рассказывали, что на помещичьей барщине они работали только три дня в неделю. А мы на колхозной барщине работаем все семь дней в неделю. За все лето мы не имеем ни одного выходного дня! Работаем, как проклятые… Да, колхозная барщина гораздо тяжелее помещичьей!..
— А ведь в колхозе мы не только барщину выполняем, но и громадные оброки государству платим, — дополняют другие колхозники.
— Какие оброки? — спрашиваю.
— Самые настоящие: и натуральные оброки и денежные, — поясняют колхозники. — Прежде помещик принуждал своих крепостных выполнять только одну повинность: трудовую — барщину, дворовую службу, или оброчную — натуральный или денежный оброк. А вот советские помещики заставляют нас, колхозников, одновременно выполнять барщину и платить оброк! Хозяйство у колхозника теперь нищенское: усадебный участок — четверть гектара земли, полуживая корова да пяток кур. И вот с такого–то бобыльского хозяйства мы должны платить государству огромный оброк. Натуральные поставки: ежегодно 2 пуда мяса, 200 литров молока, 150 яиц. А кроме того, власть наложила на нас ещё громадный денежный оброк: налоги и заём, 600 рублей на каждый двор! Под такими прессами ухитрись выжить…
— В школе, На уроках, наши дети часто читают об «ужасах крепостного права» и «счастливой колхозной жизни» — рассказывают колхозники. — Но мы–то хорошо знаем, на своих спинах изучили: хоть помещичье крепостное право было для крестьян очень тяжело и очень горько, но колхозное крепостное право для нас ещё тяжелее и горше…