При таких условиях только очень немногие колхозники могут построить себе новую избу. Обыкновенно домики в деревне строят только начальники, механизаторы да некоторые специалисты. Поэтому новых домов в колхозах мало.
Чтобы не показывать туристам–иностранцам ветхих хижин колхозников, кремлёвские властители решили воспользоваться опытом «потемкинских деревень».
В 1787 году императрица Екатерина Вторая отправилась в путешествие из Петербурга на юг России, до Крыма. Наместник Южного края, Григорий Потёмкин решил доставить ей удовольствие: показать, что край процветает, население живёт в полном довольстве и благоденствии и благодарно за свою «счастливую жизнь» великой императрице. На пути следования царицы, в местах остановок для отдыха и ночлега, в спешном порядке создавались «счастливые селения»: избы — театральные декорации, только с передними стенами. Людей наряжали в праздничные одежды. Крепостные крестьяне преподносили императрице «хлеб–соль», благодарили за «вольготную жизнь», пели весёлые песни, водили хороводы, плясали, показывали, что они «счастливы»… Императрица осталась очень довольна. За правдивый показ крепостного ада, за книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», Радищев был сначала приговорён к смертной казни, а потом «помилован» Екатериной, т. е. отправлен на 10 лет ссылки в Сибирь… А за красочные декорации на тему «счастливая жизнь крепостных пейзан» Потёмкин получил от императрицы титул «князя Таврического». После своего возвращения в Петербург Екатерина писала своему фавориту Потёмкину–Таврическому милостивые письма, в которых сообщала, что она непрестанно рассказывает всем «о прелестном положении мест, вверенных Вам губерний и областей, о трудах, успехах, радении, попечении и порядке, Вами устроенном повсюду»…
Свидетели и участники этого путешествия царицы писали об этом обмане тогда же. Французский посол в России граф Сегюр сообщал: «Города, деревни, усадьбы, а иногда и простые хижины, были так разукрашены и замаскированы триумфальными арками, гирляндами цветов и нарядными архитектурными декорациями, что вид их обманывал, превращая их у нас на глазах в великолепные города, воздвигнутые дворцы, в сады, роскошно созданные». Французский путешественник маркиз де Линь, который ехал вслед за царицей, писал: «В тех местах, по которым проезжала императрица, богатые декорации, нарочно для неё выстроенные, валились тотчас же после её проезда…»
Этот курьёзный исторический случай получил образное наименование: «потемкинские деревни»…
Опыт построения «потемкинских деревень» послужил большевистскому правительству примером для подражания. Показывая иностранным туристам «достижения колхозов», кремлёвские диктаторы воспользовались этим опытом и усовершенствовали его.
В каждой советской республике устроено по одному выставочному колхозу. Они служат, как говорят в Советском Союзе, «показухами» для иностранцев.
Эти колхозы забиты машинами, переполнены опытными пропагандистами и всякими «затейниками». «Актёры–колхозники» получают хорошее жалованье. Они не работают, а только разыгрывают перед туристами комедию: «колхозный рай». Эти клоуны из выставочных колхозов встречают избранных иностранцев–туристов, угощают их водкой, винами, едой такой вкусной и обильной, что, по признанию одного сановного туриста, «после такого обеда даже подняться из–за стола трудно, а не только работать или что–либо обследовать… Можно удивляться только одному: как колхозники могут работать после такого сверхобильного завтрака и обеда, после такого «тяжкого закусона» и «мирового выпивона», как они говорят?!».
Знатных посетителей, главным образом журналистов и политиков, пирующих в колхозе–показухе, коммунистические актёры развлекают музыкой, песнями, плясками; очаровывают их лестью; удивляют и поражают фантастическими, хлестаковско–мюнхаузенскими сказками о «грандиозных советских достижениях» и «счастливой жизни в социалистическом раю».
Кремлёвские верховные организаторы этих «показух» откровенно характеризуют свою роль, называя друг друга «факирами». А свои пропагандные басни для знатных туристов «факиры» цинично именуют: «сказками для малых детей и больших дураков…»
Но доверчивые туристы, посмотрев в колхозе–показухе разыгранный перед ними спектакль под названием «Колхозный рай» и внимательно прослушав пропагандные сказки на ту же тему, — потом по всему миру распространяют их, как «быль», «правду», «виденное собственными глазами» и «слышанное собственными ушами», и показывают фотоснимки вечно пирующих колхозников в «советском раю»…
В последнее время «кремлёвские кинорежиссёры» усовершенствовали «показухи». Так, например, теперь там стали устраивать «показательные колхозы» не в глуши, вдали от дорог, а тут же, на главных автомобильных магистралях. Сделано это для удобства знатных туристов: чтобы им не приходилось испытывать затруднений при поездке в глухие места. Теперь туристы могут наблюдать «колхозный рай» проездом, даже не выходя из автомобиля…
Группа немецких журналистов–социалистов посетила СССР в 1959 году. Один из участников этой группы в своих очерках о путешествии, напечатанных в 1959 году, в «Рейнской газете» (Кобленц), сообщил интересный факт: недалёко от Сочи (где советские вожди имеют дачи и куда заезжают многие туристы), по обеим сторонам автомагистрали выстроена прекрасная выставочная колхозная деревня. Вся она состоит из новых красивых стандартных домиков с кирпичными стенами, алюминиевыми крышами, с палисадниками и садиками. Эту «колхозную деревню» советское правительство построило будто бы для «колхозников»… Для выплаты израсходованных на строительство денег «колхозникам» предоставлена длительная рассрочка…
Такая «потемкинско–хрущёвская колхозная деревня» создана специально: это «показуха» для иностранных туристов. В частности, для рекламирования «достижений» советской власти в сельском жилищном строительстве.
Но дома в массовых колхозах, а не в «показухах», жилища рядовых колхозников, а не их начальников, — имеют совсем иной вид, чем в «потемкинско–хрущёвских деревнях».
В книге «Крутые горы (картины сельской жизни)», напечатанной в Советском Союзе в 1956 году, Н. Вирта так описывает дома в колхозных деревнях Тамбовской области: «дома построены из брёвен, давно потерявших первородный вид»… Многие избы в колхозных деревнях этой области настолько ветхи, что в них «стены заваливаются»…
«Учительская газета» описывает «старые обомшелые избы» в колхозных деревнях.
Кулаковский в повести «Добросельцы», напечатанной в Советском Союзе в 1958 году, описывает жилища в белорусском колхозе. Старушка–колхозница, рассказывая депутату сельсовета о своей избе, так характеризует её: «только ткни пальцем — и изба развалится»…
Так стары и ветхи деревянные избы в колхозах. И немудрёно: с 1929 года, с начала коллективизации, прошло уже много лет. После коллективизации рядовые колхозники не могли строить новых деревянных изб. А старые избы прожили свой нормальный век и окончательно обветшали.