Если у кого–либо из малоземельных крестьян недоставало соломы для новой крыши, ему охотно давали соседи и родственники. Давали солому бесплатно и не вязанками, а возами. Говорить о «соломенной нужде» в дореволюционной России так же нелепо, как говорить о недостатке воздуха.
Но в колхозных деревнях встала эта неслыханная раньше проблема: вопрос о соломенной крыше и недостатке соломы.
Описывая картины сельской жизни в книге «Крутые горы», Вирта касается этого вопроса многократно. Он пишет об истлевших соломенных крышах: избы «почти сплошь были крыты побуревшей от времени соломой»; крыши «были крыты давно истлевшей соломой». «На многих избах слежавшаяся соломенная масса осела, и такие крыши походили на двугорбого верблюда». На собрании колхозников одна вдова после отчёта председателя кричала: «А почему мне, ироды, крышу до сих пор не перекрыли? Крышу мне, вдове горькой, не кроют!..» Вопрос о крыше для многих колхозников был таким больным, что на собрании поднялся невообразимый шум, который не скоро улёгся.
Советский солдат даже на политзанятиях сообщает важную новость: «В письме батя пишет, что ему на колхозные средства крышу залатали»…
Почему в колхозной деревне возникла проблема соломенной крыши?
Н. Вирта в книге «Крутые горы» упоминает о том, что, не имея дров, колхозники и сельская интеллигенция топят печи соломой. Но имеют соломы «в обрез».
Колхозы получают теперь низкий урожай, гораздо беднее дореволюционного. Следовательно, и соломы получают меньше. А нужда в ней в колхозах увеличилась. В колхозной деревне ржаную солому употребляют теперь не только на подстилку, но также и на корм скоту, из-за того, что всегда остро ощущается недостаток кормов: сена, яровой соломы, силоса. Нехватка кормов в колхозах нередко доходит до того, что скот массами гибнет от бескормицы. Скот кормят даже соломой полугнилой, снятой с крыш.
Солому снимают с крыш колхозных помещений. Советская газета сообщает о колхозе имени Сталина (Ярославской области): «Нынешней весной на корм скоту пошла солома, которой была покрыта конюшня».
Крестьянам для их личных коров обычно из колхоза кормов не выдают. Поэтому и их коровы часто нуждаются в соломе на корм. Иногда недостаток свежей соломы приводит к тому, что на корм идёт солома полугнилая, снятая с крыш дворов и хат. Описывая одно село, Вирта в книге «Крутые горы» пишет: «Крыш на избах нет: солома с них на корм пошла»…
Какой острой и неразрешимой стала «проблема соломенной крыши», может наглядно показать письмо одного советского солдата в «Комсомольскую правду», перепечатанное в 1959 году во многих заграничных газетах.
В письме солдат сообщал, что его престарелые родители живут в избе с гнилой соломенной крышей. Дождь протекает в избу. Старики простудились и заболели. Родители жаловались на колхозное начальство, что оно не помогает бедствующим старикам, и просили помощи у сына. Солдат получил кратковременный отпуск из армии и поехал домой с надеждой, что он возьмёт в колхозе соломы и сам починит крышу. Но в колхозе соломы он добыть не смог: вероятно, потому, что вся солома пошла на корм скоту. И вернулся из отпуска в армию, не сумев помочь своим больным родителям…
Такой острой и неразрешимой стала эта новая проблема колхозной деревни: «проблема соломенной крыши»…
Поэтому рядовые люди в Советском Союзе, бедствующие даже от недостатка соломы, страдающие от худой крыши, так сильно возмущаются всякими «спутниками», «лунниками», космическими кораблями и прочими безумно дорогими «небесными зрелищами», «пропагандными игрушками». Школьники пишут в сочинениях: «С каждым спутником улетает в Космос моя квартира»…
Писатель Н. Вирта в книге «Крутые горы» так описывает внешний вид колхозного села Тамбовской области (в книге он называет её «Черноземской» областью):
«Дома, построенные из брёвен, давно потерявших первородный вид, или сложенные из самана, почти сплошь были покрыты побуревшей от времени соломой. На многих избах слежавшаяся соломенная масса осела, и такие крыши походили на двугорбого верблюда. Редко попадались строения под железной кровлей, того реже — под шиферной. Кое–где шумели вётлы да топорщились из–под снега кусты не то сирени, не то акации. Зимой снег смягчал эту безрадостную картину, а весной, особенно же осенью, ветхость и запущенность обнаруживались во всей неприглядности»
Таков внешний вид колхозного села: наглядный образ «ветхости и запущенности», «безрадостная картина».
До революции Тамбовская область, имеющая почву чернозёмную, очень плодородную, была одной из самых богатых областей России. Описываемое село — большое, имеет несколько сот дворов, до революции было богатое. «Ветхость и запущенность» села вызваны не бедностью в прошлом, а исключительно новыми условиями: крепостной системой, колхозными порядками.
Свои наблюдения над колхозными деревнями иностранец, проведший в лагерях много лет и вернувшийся на Запад недавно, описывает так. Поезд, на котором ехали от Москвы до Вены иностранцы, выпущенные из советских лагерей, останавливался на станциях на полчаса и даже на час. И на стоянках и во время движения поезда эти люди пристально наблюдали за жизнью в коммунистическом государстве, которое они с радостью покидали. «Конечно, все время мы не отходим от окон, — пишет автор воспоминаний — Нам было интересно все: и бесконечные «массивы» с колосящейся пшеницей и мелькавшие мимо колхозные деревушки, так сильно отличающиеся от любого крестьянского посёлка в свободном мире. Вот маленький посёлок в поле. На холме стоят 40–50 домиков. Около — ни одного деревца, во всем посёлке ни одного забора, не видно бегающих собак. Все пусто: люди в колхозных полях на работе. Вид у строений печальный и запущенный. Тоскливо делается от этой картины. Жалко тех, кто обречён до конца дней своих жить в этой обстановке безо всякой надежды на улучшение».
Георгий Зотов, сын русского эмигранта, живший во Франции и побывавший после войны в Советском Союзе, написал интересную книгу «Я побывал на родине», изданную в Мюнхене в 1956 году.
На обложке этой книги помещены фотографии колхозных изб.
Избы ветхие. Крыши наполовину раскрыты. Солома с крыши, вероятно, пошла на корм корове, которая видна около хаты.
Фотография даёт яркое представление о внешнем облике колхозной деревни, о разорении колхозников, отображает «безрадостную картину» всеобщей «ветхости и запущенности»…