В семилетнем плане намечалось увеличение производства мяса и сала от 7,7 миллиона тонн в 1958 году до 16 миллионов тонн (как минимум) в 1965 году, то есть в два раза. Кремлёвские вожди планировали довести производство мяса до такого уровня, чтобы на каждую душу населения приходилось в месяц по 6 килограммов. Так большевистские сирены хотели соблазнить людей этим грандиозным планом: «прикрепить к марксизму сало и мясо».
План этот оказался пропагандным блефом. По отчёту Центрального Статистического Управления в 1965 году произведено мяса (в убойном весе) не 16 миллионов тонн, а 9,9 миллиона тонн, или на 38 процентов меньше запланированного. Мяса теперь приходится, по официальным данным, не по 6 килограммов, а по 3,6 килограмма в месяц, или по 120 граммов в день на каждую душу населения.
Если бы такое количество мяса было действительно в советском государстве и распределялось более или менее равномерно, то этой нормой потребления — 120 граммов в день на человека — огромное большинство населения было бы очень довольно. Но из-за дорогой цены на мясо и низкой зарплаты распределение мяса производится очень неревномерно: огромное большинство населения потребляет мяса очень мало, а господствующее сословие — много. Господствующий слой в социалистическом государстве очень большой: 13 миллионов членов партии, с семьями — более 26 миллионов человек, т. е. более 10 процентов всего населения. В основном этот слой поедает мясо в СССР. При таких условиях распределения мяса господствующее сословие страдает от ожирения, а народ — от истощения.
Но не только распределение мяса в СССР происходит неравномерно и несправедливо. Производство мяса вообще недостаточно. В официальных отчётах к действительному мясу приписывается большое количество «мяса бумажного».
В советских газетах были описаны некоторые типичные случаи «бумажно–мясного производства».
Многие колхозные начальники всяческими способами принуждают колхозников «продавать» колхозу по низкой закупочной государственной цене своего телёнка. В противном случае колхознику угрожают: не дать пастбища для коровы, не выделить сена во время покоса, «урезать» усадебный участок до минимума (до 0,07 гектара) и т. п. После такой «покупки» колхозное начальство использует телёнка «для восстановления и расширения колхозного стада» или для выполнения плана «государственных мясозакупок».
В графе «производство мяса» такой телёнок обычно учитывается дважды: сначала по сектору «личного скота колхозников», а потом по сектору «колхозных ферм». И таким образом в учёте к одному действительному телёнку добавляется второй, «отчётно–бумажный».
В тех многочисленных случаях, когда у колхозов не хватает скота для выполнения плана государственных «мясозаготовок», или «закупок», колхозным начальникам сверху подсказывают хитроумный выход из затруднительного положения: вместо скота сдать государству деньги, a bi документах эту махинацию оформляют как сдачу скота, «государственные закупки». В таком случае колхоз сдаёт заготовительный конторе скот по низкой государственно–закупочной цене. А потом тут же колхоз сам «закупает» этот свой скот, но по дорогой, продажной государственной цене, якобы в целях его «откорма». Через некоторое время, после откорма или безо всякого откорма, этот скот сдаётся заготовительной конторе второй раз. Так к действительному мясу добавляется ещё такое же количество «бумажного мяса»…
Такие плутовские комбинации удовлетворяют правительство: оно полностью «выколотило» из колхоза то, что наметило по своему плану — частью скотом, частью деньгами.
Эти жульнические махинации удовлетворяют колхозных начальников: по официальным документам они полностью выполнили и планы «мясопроизводства» и планы государственных «мясозакупок» и даже получают в газетах похвалу, а от правительства — премию…
Эти комбинации вредны только для колхозников: сданное колхозами «бумажное мясо», в форме денег, оплачено за счёт сокращения их и без того нищенской заработной платы. Кроме разорения, эти плутни ещё и обижают колхозников. В колхозах люди «забыли вкус мяса». А в отчётах, начиная от сельских и кончая правительственными, в печати и по радио коммунистическая власть трубит о том, что изрядная доля произведённого мяса «израсходована на внутри-колхозные нужды», т. е. якобы потреблена колхозниками… Ограбляя колхозников, правительство ещё и издевается над ними, заявляя в своих отчётах о том, что земледельцы едят мяса достаточно, а государству продают только «излишки»…
В «Комсомольской правде» было рассказано о том, какими «факирскими методами» колхозно–комсомольские организации «производят мясо», «выращивая» неисчислимое количество птицы. Комсомольская организация передового колхоза «Заветы Ильича», Свердловской области, выполняя приказ вождя партии Хрущёва — «догнать и перегнать по мясу Америку!», — дала партии и правительству обязательство: вырастить и сдать государству 50.000 уток!.. Срок давно истёк, а уток не было. Корреспондент «Комсомольской правды» поехал в передовой колхоз и там обнаружил следующую картину: «Когда мы вечером попали в колхоз «Заветы Ильича», то там нашли единственную молодую птичницу Машу О. Выяснилось, что она опекает всего лишь 173 утки… По обязательству было 50.000 уток, по подсчёту райкома — 8.000 уток, по словам колхозного секретаря «Заветов Ильича», — 3.000 уток, а на самом деле… всего 173 утки!..»
Если бы «въедливый» корреспондент не разоблачил эту махинацию, то в отчётах было бы указано, что «обязательство выполнено» и таким образом к 173 действительным уткам было бы добавлено 49–827 «уток бумажных»…
И этот отчёт показал бы, что «размножение» уток в социалистическом государстве может происходить с быстротой снежного обвала: на пути от колхозной птицефермы до кремлёвского министерства статистики стая уток за один месяц может увеличиться в 300 раз!.. Такого «биологически–статистического чуда» не было ещё ни в истории птицеводства, ни в мировой статистике…
На основании подобной статистики «кремлёвские факиры» бахвалятся: «Дела у нас идут хорошо, даже очень хорошо!..»
Когда такие стаи «бумажных уток» — через официальные отчёты, миллионнотиражную прессу, через радио и телевидение — разлетаются по всему миру, — наивные люди во всех странах приходят в транс от изумления и восхищения и повторяют: «Лозунг коммунизма — «каждому по потребностям» — в Советском Союзе уже перевыполнен!.. А что же наши правительства–недотёпы плетутся в хвосте, как черепахи?!.»
Так создаются «грандиозные достижения», или полное несоответствие между советской статистикой и действительностью…
Рыбы в дореволюционной России было очень много. Все сорта рыбы и консервов можно было купить в любом, даже самом маленьком, городке.
А дешёвая рыба — сельдь солёная, сельдь сушёная (тарань) — была в каждой деревенской лавочке. Эту дешёвую рыбу крестьяне часто покупали целыми боченками и ели в достаточном количестве. Дорогую рыбу покупали к праздникам.
Жители деревень, расположенных на берегах рек и прудов, озёр и морей, — сами ловили много рыбы: сетями, удочками и всякими другими приспособлениями.
А теперь сами жители прибрежных поселений не ловят рыбу: нет удочек, нет сетей, нет времени. Вот, например, что пишет один рабочий, вернувшийся из Бельгии в Советский Союз: «А сколько здесь (на Дальнем Востоке) рыбы в реке! Так на глазах стаями и ходит. Вот бы тут порыбалить да времени нет: вкалывать надо и нормы выполнять, коммунизм строить!»…
Государственные фабрики и заводы губят рыбу в неисчислимом количестве, спуская ядовитые отбросы из заводов в реки. Рыболовные артели вылавливают молодняк. Специалист писал в газете, что из–за этих причин в Советском Союзе ежегодно гибнет рыбы не менее, чем на миллиард рублей.
Поэтому в СССР теперь ощущается недостаток рыбы везде, даже в приморских городах и в столице. Работница, встретившая главу правительства Хрущёва на улицах Владивостока, пожаловалась ему на то, что в магазинах большого портового города, на берегу океана, нельзя достать никакой рыбы, кроме солёной сельди.